– Дело вовсе не в моем целомудрии и невинности, – сказала девушка извиняющимся тоном. – Просто я не хочу забеременеть. Невинность обычно гораздо больше заботит мужчин. Мой брат, Санти, обручен с Анной Фурилло. Он пришел в негодование, когда отец предположил, что он лишил свою невесту невинности. Скажи мне, почему для мужчины так важно жениться на девственнице? – она лениво зевнула.
– Будь я проклят, если знаю, – ответил Питер со сдавленным смешком.
– Что тут смешного?
– Слишком уж необычное время ты выбрала для философских бесед.
– Я этого так и не пойму, если ты не объяснишь. Почему мужчины такие?
– Мне кажется, каждому мужчине хочется быть первым у любимой женщины и, может быть единственным, я так полагаю. А вообще я над этим не задумывался.
Катриона попыталась сесть, но он снова уложил ее.
– Если честно, я никогда не имел дело с девственницей, – признался он.
– Но у тебя наверняка были любовницы!
– М-м-да, и не одна.
– Не сомневаюсь. Иначе ты не был бы таким замечательным учителем.
– Благодарю, вас, синьорина, – с напускной серьезностью ответил он.
– Ну, а теперь мы можем продолжить урок.
Питер лег на бок и повернул Катриону к себе.
– Придется на несколько недель прервать обучение, – прошептал он девушке на ухо. – Мне нужно уехать по неотложному делу. Уже завтра. Поэтому я и пришел к вам домой сегодня вечером. Мне совсем не хотелось, чтобы ты решила, что я забыл о своем обещании поцеловать тебя.
– Ну, если ты уезжаешь, нельзя терять времени даром. Давай наслаждаться, пока оно у нас еще есть, – в голосе Катрионы звучала нежность.
– Давай, – ответил Фитэйн, расстегивая ворот ее платья.
За неделю до свадьбы Санти до Катрионы дошли слухи, что лорд Фитэйн вернулся из Рима. Два вечера подряд она быстро проглатывала ужин и, бросив грязную посуду Бьянке, красиво причесывалась, облачалась в выходное канифасовое платье в цветочек, в котором посещала церковь, и ждала Питера в гостиной. Девушка казалась себе в эти моменты очень благопристойной и на редкость хорошенькой.
На третий день, устав от тщетного ожидания, она бегала босая по полю, пытаясь поймать отбившуюся от стада овцу, которая забрела в соседские угодья. Одета она была в старую, небрежно подвернутую черную юбку и тонкую холщовую блузку с розовыми ленточками, обтрепавшимися от долгой носки.
– У, дурища! – ворчала Катриона, возвращая беглянку в родное стадо.
Вдруг, словно кто-то толкнул ее, она обернулась и увидела перед собой Питера Карлэйла собственной персоной.
