– И что? – жадно спросил Егор.
– Ну, тот смотрел-смотрел, а потом как схватит трость – да по морде набалдашником! Зеркало, разумеется, вдребезги… Воспитатель! Такое место потерял!.. На бирже его с тех пор иначе как «Черный человек» и не звали…
– Почему черный?
– Потом объясню. У вас этого в лужах не проходили… Но ты, Вась, все-таки подробнее давай, подробнее. Нас-то ведь твои дела тоже касаются…
Отражение Василия Полупалова покивало, сосредоточилось.
– В общем, из беседы их я так понял… – проговорило оно медленно и мрачно, – что запил мой Васек сразу же, как только жену схоронил. Запил, зеркало грохнул…
– Ага… – соображая, пробормотал Леонид Витальевич. Пальцы рук его танцевали, словно ощупывали какой-то незримый предмет. – Ну вот уже кое-что прорисовывается… То-то я думаю: неужели у него раньше в квартире ни одного зеркала не было?
– Грохнул нечаянно или нарочно? – уточнил дядя Семен.
– Нарочно. Померещилось ему что-то по пьянке…
– А что?
– Не знаю. При ней он говорить не захотел.
– При ком?
– Н-ну, при старой знакомой этой! У кого он сегодня ночь провел?..
Отражения переглянулись, задумались.
– А вдруг… – замирающим голосом начал Егорка – и все обернулись к нему. Сглотнул, облизнул губы. – А вдруг он в зеркале жену увидел?
– Хм… Это в смысле – покойницу? – Василий и Арчеда озадаченно посмотрели на дядю Семена.
Тот мыслил. Губами жевал.
– Всяко бывает… – нахмурившись, молвил он наконец. – Если, скажем, зеркало занавесить забыли или простыня с него как-нибудь случайно соскользнула… Словом, если покойник в нем хоть раз отразился… тогда – да…
– И что за это? – мигом вклинился Егор, которого, по обыкновению, интересовало не столько преступление, сколько наказание.
– Ничего. Занавешивать надо. А вот, если и занавесили, и простыня не соскальзывала, а отражение покойника все равно потом в зеркало влезло, то тут уже серьезно. Тут – скандал… За такое вмиг квалификации лишат и из зазеркалья вышибут…
– Куда?
– На улицу! Куда еще вышибают? И к бирже потом даже не приближайся – не пустят… Иди вон морды с ведрами в колодце отражай!
Василий вдруг забеспокоился, закрутил головой.
– Бугра бы нашего кликнуть! – озабоченно предложил он. – Разговор-то – по делу. Всех касается…
Персоналии оглянулись на коробку павильона, где вовсю шла подготовка к появлению хозяина квартиры.
– Ну что за освещение? Что за освещение?.. – раздавался изнутри раздраженный голос распорядителя. – Почему все такое блеклое? Оттенки – теплее. Еще теплее! Он же не с пьянки, он от женщины возвращается! Может быть, даже от старой своей любви! На всем должен лежать особый свет…
