– А вот и мой Голубой Колокольчик, – сказал он, снимая тяжелые кожаные рукавицы и гладя девочку по голове.
Рука у него была большая, заскорузлая и цеплялась за ее волосы. Но Белл это даже нравилось. Как и прикосновение к щеке грубых шерстяных брюк, и запах сена.
Откинув голову, отец принюхался:
– Гм, попахивает недурно. Что там твоя мама приготовила на ужин?
– Ты знаешь! Хорошо знаешь. Это твое любимое кушанье.
Его губы чуть приоткрылись в дразнящей улыбке.
– Неужели тушеная говядина…
– …С лучком, – добавила Белл.
– Верно, малышка. После тебя и мамы я больше всего люблю тушеную говядину с густой подливой…
– С морковкой и картошкой.
Отец бережно взял девочку за плечики и отодвинул, а затем, нагнувшись, посмотрел ей прямо в глаза.
– И почему у нас сегодня такое вкусное угощение? – Казалось, он был в недоумении.
– А ты разве не помнишь, папа? – чуть слышно выдохнула она.
– Дай-ка я подумаю, – проговорил он с серьезным видом. – Наверное, у нас сегодня гости?
– Нет, – нерешительно ответила Белл. Отец поджал губы:
– Неужели сегодня воскресенье, а я запамятовал?
– Сегодня среда, папа. Среда, четырнадцатое февраля.
– Четырнадцатое февраля, родненькая! – со смешком повторил он. – Стало быть, – отец зажал ее подбородочек между большим и указательным пальцами, – стало быть, сегодня твой день рождения?..
– Да, – закричала она, подпрыгивая. – Ты вспомнил! Вспомнил!
– Я вспомнил и еще кое-что. – Выпрямившись, отец сунул руку в карман пальто. Когда он вот так выпрямлялся, его взъерошенные волосы почти касались потолка.
Широко открыв глаза, Белл наблюдала, как он спрятал обе руки за спиной. Она просто умирала от любопытства, когда, словно фокусник, отец вытащил из-за спины два кулака.
– Какую руку выбираешь? – спросил он, возвышаясь над дочерью, точно сказочный великан.
Белл внимательно осмотрела оба кулака.
– Вот эту, – выпалила она, указывая на левую руку. С насмешливой улыбкой отец раскрыл пальцы:
– Пусто.
Наморщив нос, девочка перевела взгляд на другую руку. Отец, запрокинув голову, рассмеялся:
– Какая ты у меня милашка, Голубой Колокольчик! Он разжал пальцы другой руки.
– Мятная конфета! – взвизгнула она, выхватывая лакомство, а затем обнимая отца.
– Броунинг Холли, зачем ты даешь ребенку сладкое перед ужином? Это может испортить ей аппетит, – сказала Мадлен Холли, появившись в дверях кухни. Однако улыбка на ее лице никак не вязалась с суровым тоном. У нее были темно-каштановые волосы и голубые глаза. Глядя на нее, сразу можно было определить, что девочка – вылитая мать.
