Гордая и непреклонная - Линда Фрэнсис Ли

Он мог оставить их в живых. Или убить. Совсем как Господь Бог в день Страшного суда.

Эта мысль неизменно вызывала у него чувство удовлетворения.

Откинувшись на спинку кожаного кресла в своем небольшом, изящно меблированном кабинете, он достал ножницы для обрезки сигар. Они были маленькими, однако достаточно острыми. Пламя камина отразилось на их медной поверхности, когда он отрезал кончик туго свернутого табачного листа. Спустя мгновение он взял суженный кверху хрустальный бокал для бренди, чтобы сполна насладиться вкусом дорогого, хорошо выдержанного коньяка, который как нельзя лучше подходил к его сигаре. Он был готов к встрече с белокожей блондинкой, падшей женщиной, проституткой, начисто лишенной моральных устоев. Совсем как его мать.

Он в задумчивости вертел в руках бокал с янтарной жидкостью, глядя на стекавшие по бокам струйки. Убийство было делом рискованным, требовавшим крайней осторожности и самой тщательной подготовки. Он уже проделывал это раньше и, если потребуется, не задумываясь, совершит снова. Он был ловок и хитер – куда хитрее тех людей, которые непременно попытаются его выследить, – и придирчиво отбирал свои жертвы. «Однако с этим делом нельзя больше тянуть», – подумал он и пожал плечами, словно смирившись с неизбежным. Решение было принято.

Когда все вокруг затихло, и огонь в камине почти погас, он отставил бокал в сторону, отпив не больше двух глотков, и аккуратно положил сигару на фарфоровую пепельницу рядом с ножницами. После чего не спеша, вынул из обитой бархатом коробочки кольцо, надел его на палец и долго любовался им. Это был золотой перстень с печаткой из слоновой кости, на которой было вырезано изображение соловья.

Настала пора действовать.

Пока он не спеша пробирался по темному переулку в южном конце города, им понемногу начинало овладевать возбуждение. Предвкушение встречи с женщиной доставляло ему едва ли не большее удовольствие, чем само обладание ею. Скоро она должна прийти. Он уже успел досконально изучить ее расписание. Она появилась на несколько минут позже обычного, что несколько удивило его. Однако он не был удивлен ее слезами.

Чуть раньше на этой же неделе она сообщила ему о том, что беременна и что, если он не позаботится о ней, она предаст его имя огласке. Какая жалость! Он до сих пор не успел пресытиться ею, и ему все еще нравилось слышать, как она урчит под ним, приподнимая бедра, чтобы сделать его обладание более полным. При этой мысли он тут же почувствовал себя на взводе, по телу пробежала дрожь. Но такова жизнь – желания человека зачастую неосуществимы. Она знала о нем слишком много. Кроме того, рано или поздно ему все равно придется, как она сама выразилась, «позаботиться» о ней.