Даже воздух в комнате, казалось, был наэлектризован. Его голубые глаза сверкнули.
– И что вы под этим подразумеваете?
Последние слова он произнес чуть слышно, низким, вкрадчивым голосом. Его беззастенчиво-чувственный взгляд был прикован к ее губам. У Элис промелькнула странная и совершенно неуместная мысль, что он собирается ее поцеловать. От напряжения по ее телу забегали мурашки.
Она мысленно одернула себя, стараясь не обращать внимания на его намеки.
– Только то, что вы должны отнестись к вашему положению со всей серьезностью. Ну а теперь, – продолжала она строго, – подытожим то, что мне известно на данный момент. Вы не видели жертву и вообще не были в ту ночь в переулке, так как в это время спокойно спали в своей постели…
Лукас прислонился к стене, скрестив руки на груди. Затем он обернулся в ее сторону, окинув пылким, сладострастным взглядом.
– Я не утверждаю, будто спал.
Потребовалось некоторое время, чтобы скрытый смысл его слов дошел до нее, но когда это произошло, она едва не задохнулась.
– Ладно, допустим, вы лежали в постели и не спали, однако факт остается фактом. Вам предъявлено обвинение в убийстве.
Его взгляд опустился еще ниже, лаская ее тело и вызывая в нем легкий трепет.
– Да, по сути дело обстоит именно так.
Она испустила глубокий вздох, чтобы немного прийти в себя, и усилием воли привела мысли в порядок. Она знала, что он намеренно пытался ее спровоцировать – и преуспел в этом. Однако сейчас ее внимание было занято куда более важными вопросами. Либо Лукас не все ей рассказал, либо ее отец окончательно потерял рассудок. Обвинения против ее клиента казались ей лишенными всякого смысла.
Она задумалась, теребя нижнюю губу.
– Хорошо. Мне нужно подготовить вас к даче показаний перед большим жюри.
– Грейсон говорил, что мне не придется давать показания.
– Он ошибается.
Лукас приподнял брови.
– Ваш единственный адвокат перед большим жюри – это вы сами. Мне туда входить запрещено.
Тут он, наконец, оторвал взгляд от ее губ, глаза его зловеще прищурились:
– Потому что вы женщина?
– Нет. Защитники, не важно, мужчины или женщины, никогда не допускаются в комнату для совещаний большого жюри.
– Но почему?
– Только представители обвинения, свидетели и прокурор, ведущий дело, имеют право участвовать в слушаниях. Обвинитель, может задавать вам какие угодно вопросы, так же как судья и присяжные. Однако защитнику не позволено вмешиваться в ход слушаний. Я могу только подготовить вас к тому, что вас ожидает, по мере своих сил.
