Дети стояли потрясенные, никто не произнес ни слова. Каждый вспоминал Ясуаки-тяна. Скорбная тишина воцарилась на школьном дворе: такой глубокой печали он еще не знал.
«Отчего он умер так быстро? – подумала Тотто-тян. – Ведь я даже не дочитала до конца „Хижину дяди Тома“, которую он дал мне почитать перед каникулами. Сам предложил…»
Тотто-тян вспомнила его изуродованную полиомиелитом руку, в которой он держал книгу, – это была их последняя встреча перед каникулами. Вспомнила его застенчивую улыбку, его добрый, мягкий голос, свой нелепый вопрос: «Почему ты так ходишь?» Он не рассердился и просто ответил: «У меня полиомиелит». А их общий секрет – приключение прошлого лета, когда они сидели на дереве!.. Хоть и тяжел он был, но все-таки она втащила его… Ясуаки-тян был старше Тотто-тян, но доверился ей. Наконец, именно он, Ясуаки-тян, рассказал ей, что в Америке появилась такая штука, которую называют телевидением.
Тотто-тян любила Ясуаки-тяна. Они всегда были вместе – и на переменках, и на обеде, и на станцию после школы шли вместе. Ей так будет недоставать его…
Но Тотто-тян знала: раз Ясуаки-тян умер, он никогда больше не придет в школу. Вот и цыплята: сколько она их ни просила, они так и не ожили.
Прощание с Ясуаки-тяном должно было состояться в церкви. От Дзиюгаоки шли молча, вытянувшись длинной цепочкой. Тотто-тян, которая не могла обычно ходить спокойно, не озираясь по сторонам, на этот раз всю дорогу шла понурив голову. Теперь она испытывала иные чувства, чем в первый момент, когда директор сообщил печальную весть. «Не могу поверить! Бедный Ясуаки-тян!» – думала она тогда. Ей отчаянно хотелось еще разочек встретиться с живым Ясуаки-тяном и перемолвиться с ним в последний раз.
У входа в церковь, убранную белыми лилиями, стояли одетые в черное близкие Ясуаки-тяна: его мама, красавица старшая сестра, родственники. Завидев Тотто-тян и ее одноклассников, они заплакали еще горше, утирая слезы платочками. Впервые в жизни Тотто-тян присутствовала на похоронах и сразу же осознала, какое это грустное событие. Тихо и печально звучал орган, в скорбном молчании стояли люди. Внутри церковь была залита лучами солнца, но это лишь обостряло чувство печали. Человек с траурной повязкой на руке вручил каждому ученику «Томоэ» по белому цветку и объяснил, что входить в церковь надо поодиночке, а подойдя к гробу, где лежит Ясуаки-тян, следует положить цветы рядом с ним.
Ясуаки-тян лежал, усыпанный цветами. Хоть и мертвый, он казался таким же добрым и серьезным, как при жизни. Тотто-тян опустилась на колени и положила цветок к руке Ясуаки-тяна. Потом тихонько коснулась ее, той самой дорогой ей руки, за которую она столько раз держала мальчика. По сравнению с чумазыми ручонками Тотто-тян, его иссиня-белые руки с длинными пальцами, казалось, принадлежали взрослому человеку.
