Несколько раз я отправлялась в путь и сходила с половины дистанции. Но однажды я все же сделала это. Вахтерша, взглянув на мои тощие до неприличия коленки, сказала:
– Печататься? Это тебе на седьмой этаж надо.
На седьмом располагалась «Вечерка», первая дверь налево – отдел литературы. За козырным столом, что у окна – завотделом, поэт. Тяжела судьба поэта из глубинки, что там говорить. Про свою судьбу, он, судя по глазам, уже все понял. К отрокам нежным, обуреваемым смутными желаньями, был настроен скептически. Взял в руки мою тонкую тетрадку, вздохнул глубоко и тяжко, вынул из ящика стола стандартный лист А4.
– Вот, – сказал. – Когда будешь ходить по редакциям, всегда пиши только на такой бумаге. Обязательно – с одной стороны.
И углубился в чтение. Я решила умереть сразу, на месте. А чтобы было не страшно, закрыла глаза. Так и сидела, крепко скрестив ножки под стулом, сжав тонкие пальчики в кулачки и закрыв глаза.
– Ладно, пусть полежит. Я посмотрю. – И он отправил мою тетрадку в большую вечную стопку бумаг. Такие стопки есть на столе у каждого, кто имеет дело со словоблудным производством. Они растут, жиреют, покрываются толстым слоем пыли. Оттуда пахнет мертвечиной. Это никогда не печатают.
Но у моего убогого рассказика оказалась добрая судьба. Он был опубликован в газете «Добрый вечер». Счастлива я была несказанно, до слез. Мои чувства поймет только тот, кто знает, что это значит – видеть свое слово напечатанным впервые. Я смотрела в газетный лист, который дрожал у меня в руках, и не верила своим глазам. В рубрике «Проба пера» украшенный витиеватым изображением оного (жалкая подделка под пушкинские рисунки!) был напечатан мой рассказ. Заголовка не помню, текст прошел практически без правки, объем – около 800 знаков. Счастья – полные штаны. Равноценного ощущения в жизни с тех пор не было.
А много лет спустя, волоча Гришку по талому московскому снегу, я заметила россыпь дидактического материла – разноцветные геометрические фигурки. Кто-то растерял мелкие символы детства.
И тот же день в ящике со старыми елочными игрушками (в каждом доме есть такой ящик, можете проверить, обычно он стоит в дальнем углу большой антресоли) был обнаружен стеклянный заяц на железной лапке. С поролоновыми ушами и шарфиком… Точно такой, как вытащила сейчас Катерина.
Из воспоминаний меня вернул веселый смех мужа, донесшийся из кухни. Если муж, с которым ты не разговариваешь со вчерашнего дня, вдруг начинает громко смеяться, это не предвещает ничего хорошего.
