– Хорошо… Как швейная строчит!
Катерок вышел из устья Соломбалки на широкий простор Северной Двины. Здесь легко дышалось. Слабый ветер приносил издалека волнующие воображение запахи смолы и морских водорослей.
Фарватером прошел буксирный пароход «Бревенник». Крутая волна высоко подняла наш катерок и бережно опустила. В груди появилось знакомое ощущение невесомости.
Перестук мотора над рекой звучал особенно отчетливо.
У причалов стояли пароходы и пароходики. Над их трубами, перемешиваясь, вились прозрачные струйки дыма и пара.
Вдруг на одном из пароходов звонко и весело ударили склянки. И моментально мелодичные, легкие в вечерней тишине, словно мячики, металлические звуки побежали по всем кораблям.
– Восемь часов, – сказал я.
– Да, смена вахт, – подтвердил Василий Кондратьевич. – Скоро они будут звонить и для вас.
– Еще не скоро, – Костя вздохнул. – Через год.
Катер шел вниз по реке. Остались справа на набережной окраинные дома Соломбалы. Впереди возвышались штабеля досок на лесной бирже. Издали лесная биржа походила на уменьшенный в масштабе город небоскребов. У причала грузились досками морские транспортеры-лесовозы.
Не рейде, нацелив в небо стрелы лебедок, неподвижно замерли два парохода. Вода лениво колыхалась у бортов, отражая в глубине перевернутые неясные, дрожащие очертания корпусов.
– Иностранцы, – разглядывая кормовые флаги, говорили ребята. – Один – норвежец, другой – англичанин.
Я почему-то невольно взглянул на Илько. Он сидел на кормовой банке, рядом с мастером, и глаза его, устремленные на иностранный пароход, казалось, остекленели. Что застыло в его глазах: удивление, горечь или ненависть? Вероятно, он вспомнил страшные дни, пережитые на пароходе, в неволе у американских офицеров.
Василий Кондратьевич круто развернул катер в обратную сторону.
Илько на мгновение ухватился за его руку:
– Подождите…
Мастер с недоумением посмотрел на Илько:
– Что такое?
– Нет, ничего… я так…
Илько отвернулся и стал смотреть в противоположную сторону. Потом он вновь повернул голову и долгим, запоминающим взором окинул рейд, где стоял английский пароход с широкой двухполосной маркой на трубе.
Пока катер шел по Северной Двине и потом по Соломбалке, Илько молчал в непонятном раздумье. На берегу он отвел меня в сторону и сказал:
– Дима, мне нужно лодку.
– Какую лодку?
– Вашу «Молнию».
– Зачем?
– Нужно поехать к английскому пароходу.
– А чего ты там забыл?
– Это, кажется, тот пароход, «Владимир». Он не английский…
