– Вот на этом пароходе меня инглиши привезли в Архангельск, – сказал тихо Илько, показывая на один из рисунков. – Хороший пароход, сильный… «Владимир» называется. А вот дядя Матвеев, хороший Матвеев…
Мы рассматривали рисунки и удивлялись: оказывается, Илько был искусный художник. Его рисунки жили на бумаге. Ему можно было только позавидовать.
Илько вышел нас провожать. Показав на домик лесника, он восхищенно сказал:
– Приезжайте! У Григория хороший, теплый чум.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ИЛЬКО В СОЛОМБАЛЕ
– Фамилия? Имя?
– Чижов Константин.
Пожилой делопроизводитель в очках сидит за столом и перелистывает страницы списков. Мы стоим перед ним и почтительно наблюдаем, как порхают над столом белые листы с фиолетовым бисером машинописных букв. Где-то тут, на этих листах, напечатаны и наши фамилии.
Делопроизводитель сердится – он не может разыскать фамилию Кости. Он перевертывает весь список и снова начинает водить пальцем по столбикам фамилий. Наконец, отчаявшись, он поднимает голову, снимает очки и утомленными красными глазами уставляется на Костю:
– Никакого Журавлева нет.
– Чижов, – смущенно поправляет Костя и, осмелев, добавляет: – Журавлева и не нужно, а Чижов должен быть. На судомеханическое отделение сам подавал заявление.
– Ну вот, здравствуйте… – разводит руками делопроизводитель и снова надевает очки. – Что же ты свою фамилию путаешь? А еще на судомеханическое отделение! Все ведь так перепутаешь! Капитан тебе звякнет «полный вперед», а ты ему дашь «полный назад». Нельзя путать!
– Это вы сами перепутали Чижов должен быть.
Делопроизводитель листает, ведет пальцем по страницам сверху вниз и вдруг говорит
– Вот! Чижов. Есть, да только… нет… В приеме отказано.
Мы стоим и не верим своим ушам.
Косте Чижову отказано в приеме в морскую школу! Нет, тут какая-то ошибка.
– П-почему? – Костя даже начинает заикаться от волнения, лицо его густо краснеет от такой неожиданности. – Вы посмотрите лучше… Чижов моя фамилия…
– Чего же еще лучше? Чижов, правильно. В приеме отказать! Все ясно написано. А твоя как фамилия?
– Красов Дмитрий, – отвечаю я испуганно.
– Красов… так, значит… – делопроизводитель водит пальцем по листам. – Красов… Красов… Красов… Вот Красов! В при-е-ме отка-зать!
Руки мои трясутся, и я не могу произнести ни единого слова, а к глазам подступают слезы.
Морская школа! Как много мы о ней разговаривали, долго мечтали, терпеливо ждали! Мы никогда даже не думали, что нас могут не принять.
