«Но он же обещал прийти, — думала Нора. — Неужели передумал, неужели все-таки решил не приходить, вспомнив мои слова, сказанные в церкви после венчания?»
Внезапно послышались шаги, и Нора замерла; она была почти уверена, что это шаги мужа. Он шел по коридору и, судя по всему, не очень-то торопился. Наконец шаги стихли — Эйдан остановился у ее двери.
Нора затаила дыхание, но сердце ее билось все быстрее, и ей казалось, что оно вот-вот выскочит из груди. Наконец раздался стук в дверь, стук такой громкий, что Нора вздрогнула от неожиданности. «О Боже, — промелькнуло у нее, — неужели он намерен поднять на ноги всю округу?»
Она распахнула дверь в тот миг, когда Эйдан уже приготовился снова постучать. Отступив на шаг, Нора в смущении пробормотала:
— Ты что, хочешь, чтобы тебя услышали все слуги?
— Нет, моя дорогая. Только наш гость и те из слуг, которые шныряют где-то поблизости. — Эйдан вошел в комнату и затворил за собой дверь. — Ведь ты именно этого хотела, когда приглашала меня, не правда ли?
Нора попятилась.
— Эйдан, я не понимаю… Что ты имеешь в виду?
— Ведь ты могла бы оказаться в очень затруднительном положении, верно? Новоиспеченный муж не явился к своей молодой жене — как ты это объяснила бы? Что ж, я к твоим услугам.
У Норы подогнулись колени.
— Я просто хотела, чтобы вы с Филиппом перестали… Чтобы перестали вести себя как…
— Как именно? Как разъяренные жеребцы, не поделившие кобылу? Тебе следует его простить. Боюсь, он сильно преувеличивает свои заслуги перед тобой. Стоит добавить, что он весьма кстати опоздал, так что теперь может скрипеть зубами и в праведном гневе бить себя кулаком в грудь, не опасаясь, что ему придется расплатиться за свою галантность.
— Расплатиться?
— То есть жениться на тебе, дорогая. Закрыть тебя своей мужественной грудью от моих гнусных посягательств.
— Ты ошибаешься, Эйдан. Филипп — просто мой друг. Человек, однажды проявивший ко мне доброту.
— А я доброты не проявляю, верно? Или все-таки проявляю? Во всяком случае, я не такой негодяй, каким пытается изобразить меня Монтгомери. В конце концов я здесь, разве не так?
Он окинул ее взглядом — на ней была лишь кружевная ночная рубашка — и принялся с ужасающей медлительностью расстегивать сюртук. Потом сбросил его со своих широких плеч и поиграл мышцами. Нора смотрела на него как завороженная. Она уже видела Эйдана Кейна без одежды; во время его болезни она проводила пальцами по мускулистой груди и по плечам и крепко прижималась к больному, пытаясь его успокоить, когда он метался в бреду. Тогда она и полюбила его, этого побитого жизнью и одолеваемого болью мужчину, поверженного героя, поведавшего ей о предательстве, которое искалечило его душу и изменило всю его жизнь. Но теперь, глядя в изумрудные глаза Эйдана, она испытывала беспокойство казался ускользающим и непостижимым, словно морской туман, опускавшийся на Раткеннон перед штормом.
