— Я написал бы, если бы мог.
— Я сказала тебе, что мне это неинтересно.
И Кэти повернула к дому. Она шла быстрым широким шагом, и подол ее платья приподнимался при каждом движении.
Трэвис отставал от нее всего на шаг или на два.
— Эй! — окликнул он ее. — Ты оставишь мальчонку одного в амбаре?
Кэти резко остановилась и бросила на него взгляд через плечо. Этот взгляд совершенно ясно сказал ему, что ни ее дела, ни воспитание сына его не касаются. Но все-таки она ему ответила:
— Мальчонку зовут Джейк. И он там не один. С ним Генри Уинтерс.
— Генри?
Взгляд Трэвиса метнулся к амбару, словно он мог увидеть сквозь стену своего старого друга.
— Да. Сейчас он работает у меня.
— Это хорошо, Кэти, — сказал Трэвис.
Ее рыжие четко очерченные брови поднялись:
— Для меня большое облегчение, что ты одобряешь мои поступки.
— О, ради Бога…
Она снова двинулась к дому, и Трэвис поспешил за ней. «Этой чертовой бабе придется меня выслушать, хочет она того или нет».
— Когда ты не вернулся домой, — сказала она, и ветер легко донес до него ее слова, — и я поняла, что ношу Джейка, мне надо было что-то предпринимать.
«Подумать только, через что она прошла совсем одна, как она страдала… что она передумала обо мне». От всех этих мыслей в нем поднялась горячая волна стыда.
— Господи, Кэти, мне очень жаль.
Трэвису было так больно, что она и вообразить этого не могла. Но, черт возьми, он ведь раскаялся и заплатил за это. Или нет?
На террасе Кэти остановилась и тщательно вытерла ноги о протертый до прозрачности коврик, потом открыла дверь и вошла в дом.
— Я сказала всем, что мы тайно поженились до того, как ты уехал.
— И тебе поверили?
Она метнула на него гневный взгляд и направилась через большую комнату в кухню.
— У них не было оснований не верить. Всем было известно, что мы помолвлены.
Трэвис старался не отстать от нее, почти не замечая обстановки маленького домика, в котором вырос и который всю жизнь считал своим. Но потом, внимательно оглядевшись, заметил, что, как и снаружи, здесь многое обветшало. Было заметно, что дом знавал лучшие дни.
Сняв свой передник с деревянного колышка, прибитого на кухонной стене, Кэти надела его и завязала его ленты бантом на тонкой талии.
Господи! Она была до того хороша, что он готов был ее съесть.
Одарив Трэвиса еще одним кратким взглядом, она направилась к плите, взяла кофейник и отнесла его к раковине. Солнце бросало косые лучи в окно, золотя ее рыжие волосы, высекая из них искры и окрашивая их в цвет жаркого огня, пылающего в камине в холодную ночь. Она выплеснула в раковину холодный кофе, налила в кофейник свежую колодезную воду и продолжала говорить, повысив голос, чтобы его не заглушал шум льющейся воды.
