— Да, и на Гранта! — с вызовом подтвердила она. Брэден кивнул:
— И на всех остальных, перед которыми ты раздвигала свои точеные ножки? — спросил он вкрадчиво.
Эбигейл, казалось, была ошарашена.
— Ну, неужели ты полагала, что я совершенно слеп? Эбигейл пыталась ответить, она открыла рот, но не смогла выдавить из себя ни звука.
Брэден оттолкнулся от шкафа и повернулся к ней лицом:
— Тебе не кажется, что пора покончить с этим обманом? — Он приблизился к ней, каждый мускул его тела был напряжен от едва сдерживаемой злости. — Наша помолвка была фарсом с самого начала. Я не просто не люблю тебя, ты неприятна мне. Я знаю о всех твоих похождениях. И я не заговаривал об этом только потому, что мне это было глубоко безразлично. Ты вольна жить по своим правилам, Эбигейл. Но тебе никогда не стать частью моей жизни. — Он смерил ее презрительным взглядом. — Твоя беда в том, что, кроме плотских развлечений, ты ничего не можешь предложить мужчине. — Он помолчал. — Видит Бог, было бы лучше для тебя, если бы ты читала «Отче наш», прежде чем прыгать в постель с первым встречным.
Эбигейл задохнулась от возмущения, затем с размаху влепила ему пощечину.
— Подонок! — процедила она сквозь стиснутые зубы. Он не повел и глазом.
— А ты шлюха.
И обойдя ее стороной, прошел к двери и распахнул ее.
— Мы все, что могли, сказали друг Другу. А теперь уходи, Эбигейл.
Брэден дождался звука захлопнувшейся входной двери и налил себе бренди.
Она нисколько не изменилась. Впрочем, он и не ждал иного.
Он прекрасно помнил, какую истерику она закатила три года назад, когда он объявил ей, что разрывает помолвку. Сегодня все было точь-в-точь, как тогда, только в тот раз она оправдывалась и защищалась, а сейчас нет. И правильно, если учесть ее распутное поведение.
Брэден поднес бокал к губам, сделал большой глоток. Да в ее постели побывал каждый второй из благородных джентльменов округи. И наверное, они получили удовольствие, если, конечно, не задумывались о последствиях. Что до него, он предпочел бы платить проституткам. Что деньги? Их у него в избытке. По крайней мере, с куртизанкой он может быть спокоен за свой титул, свое доброе имя и самоуважение. Глухо стукнула дверь.
— Брэден, что случилось?
Брэден повернулся на голос дяди. Лорд Сирил Шеффилд, высокий, седовласый, с каменным лицом, стоял в дверях.
— Я полагаю, ты спрашиваешь об Эбигейл? Лорд Шеффилд кивнул с явным неудовольствием:
— Я столкнулся с ней, когда она выбежала из дома. Она очень расстроена.
