Они нашли друг в друге не только любовников. Лариса, прежде замыкавшаяся, едва разговор касался ее личной жизни, теперь бесконечно рассказывала ему о дочери, о свекре, едва не свихнувшемся после смерти единственного сына, а отныне причудливым образом любящего его в своей невестке. Рассказала и о том, о чем все эти годы просто не позволяла себе вспоминать, - о муже. И, рассказывая, поражалась тому, что заговорила об этом не то чтобы спокойно, но светло: как говорят о жестоком пожаре в саду через несколько лет, - среди новой подрастающей листвы.
А Коломнин жил теперь одной заботой: следил за календарем. Он дрожал над каждым новым днем, как безденежный пассажир с нарастающим страхом следит за мельканием цифр на счетчике такси, пытаясь остановить его взглядом. Но чем счастливей было им, тем короче оказывалось время от восхода до заката. И от заката до восхода.
О Новом годе они вспомнили в постели, за пятнадцать минут до его наступления. Тут же, натянув плавки, купальник, метнулись в бар, где прихватили бутылку шампанского. Ровно в двадцать три пятьдесят семь добежали до бассейна, от противоположного угла которого доносилась разудалая матерная песнь, - какая-то российская группа подошла к встрече Нового года с подобающей ответственностью. Вскрыв бутылку и разлив шампанское по стаканчикам, Коломнин, а вслед за ним и Лариса нырнули в бассейн, подплыли к кромке.
- Пять! Четыре! Три! Две! Одна!... - отсчитывал Коломнин. - С Новым годом, Лоричка!
- С Новым годом, Сережечка, - они поцеловались и не прервали поцелуя, пока ноги не коснулись дна бассейна.
Прямо под воду донесся могучий разноголосый рев, - шло массовое братание россиян.
- Сережа! Я хочу сказать, - Лариса выбралась на бруствер. - Я тебе очень благодарна. Ты даже сам не знаешь, что для меня сделал!
- А ты для меня! Предлагаю тост: чтоб ты немедленно вернулась в Москву и чтоб все последующие тосты я произносил только для тебя и при тебе.
- Вот как? А как же твоя семья? Жена?
- Семья? - сказать по правде, за эти дни Коломнин и думать забыл, что существует иная жизнь. Он замялся неловко. И этой заминки хватило, чтобы Лариса, с волнением ждавшая ответа на давно наболевший в ней вопрос, отвернулась. - А что семья? Она сама по себе. У тебя ведь есть своя квартира. Мы - это... взрослые люди.
И, только разглядев поджатые ее губы, замолчал, сообразив, что сморозил что-то вовсе не к месту.
- Вот то-то что! Не бери в голову, Сереженька! - она тихо засмеялась. Курортные романы приходят и уходят, а жизнь продолжается. Может, в том их особая волнительность, что не имеют последствий: как будто внутри жизни прожил еще одну, коротенькую, но взахлеб. А после разбежались, и - обоим есть, о чем вспомнить.
