— Ничуть не беспокоит, — ответила Летиция. — Я могу лишь извиниться перед вами за те законы, что мешают вашему свободному передвижению по стране. А ведь в прошлом это было вполне возможно. Знаю, это очень огорчило бы моего отца, принца Павла.
— О, по его высочеству мы до сих пор скорбим, — заметил воевода. — И нас удивляет, что великий герцог позволяет этой прусской женщине попирать законы гостеприимства, которыми всегда славилась ваша земля.
— В отличие от нас она не верит, что мы с вами одной крови, — ответила Летиция.
Она произнесла эту фразу специально и тут же по выражению глаз воеводы поняла, что он не только доволен услышанным, но и удивлен, что она, особа королевских кровей, признает этот факт.
— Один из предков семьи Раконзи — цыган, — сказала Летиция. — И Виктор, король Звотаны, также цыганского происхождения.
Воевода кивнул с таким видом, словно знал об этом и прежде.
— А теперь я хотела бы просить вас об огромном одолжении.
— Я весь внимание. Просите, ваше высочество.
Тихо, в нескольких словах Летиция изложила свою просьбу, а когда он кивнул в знак согласия, воскликнула:
— О, благодарю вас! Я вам очень признательна!
— Я делаю это потому, что одной с вами крови, — заметил воевода. — Надеюсь, вы не откажетесь от бокала вина.
— Благодарю, — ответила Летиция.
Она боялась обидеть его отказом, к тому же понимала, что удостаивается большой чести.
Ведь цыгане обычно держатся обособленно и лишь в исключительных случаях позволяют чужаку разделить с ними трапезу.
Воевода поднялся, подошел ко входу в шатер и что-то приказал по-цыгански.
Минуту спустя им подали два изумительной красоты кубка, сделанных из золота и инкрустированных полудрагоценными камнями.
Принесла их цыганка, и единственное, что успела заметить Летиция, — это крупные кольца на ее пальцах и тяжелые браслеты из золотых монет на запястьях.
Воевода взял кубки и протянул один из них Летиции. Кубок был так красив, что девушка не удержалась от восторженного возгласа:
— Никогда прежде не видела столь изумительной работы! Ваши люди это делают?
— Мы в основном только копируем старые образцы, — ответил воевода. — Но эти два — настоящие; они принадлежат моей семье на протяжении нескольких поколений. Сами кальдераши считают их примером мастерства.
— Хорошо, что немногие знают о таких невероятно ценных вещах. Сразу возникает соблазн отобрать их.
— О, если вы имеете в виду обычных воров, — заметил воевода, — то они вряд ли осмелятся на это. Есть поверье, что любой укравший нашу вещь будет навеки проклят. Солдаты, конечно, с нами не церемонятся, но и они боятся.
