Он бросил взгляд на Лили, призывая леди Элисон не говорить об этом в ее присутствии.
— Не бойся, Лили! Без сомнения, все это сильно преувеличено. К тому же через несколько дней, максимум через неделю, наше войско доберется до побережья, и мы прогоним норманнов за Ла-Манш, откуда они явились. Тебе не придется пускать в ход кинжал, который ты носишь, дорогая сестрица.
— Ты прав, Эдвард, уличая меня в трусости. Но есть один сакс, которого я боюсь больше, чем всего проклятого нормандского войска!
Леди Элисон тут же быстро заговорила:
— Возьми любых лошадей, какие тебе нужны, только оставь Зефиру Лили и одного коня для меня, если сочтешь это возможным, и да пошлет тебе Господь удачи, Эдвард! Может статься, при следующей встрече ты привезешь нам добрые вести. Я предложила твоей матери пожить у нас, пока все это не кончится. Она совсем разболелась после того, как пришло сообщение о высадке норманнов. Мы сделаем для нее все что можем, пока ты не вернешься.
Лили поцеловала Эдварда и грустно улыбнулась. Он должен был отвести коней в Севенокс и ждать там прибытия войска.
— Эдвард, ты никогда не участвовал в битвах. Прошу тебя, постарайся, чтобы твоя безрассудная храбрость не погубила тебя. До свидания! С Богом!
И пока он не уехал, Лили не давала воли слезам.
— Лили, ступай в кладовую и принеси масла восковницы, — сказала леди Элисон. — Оно излечит эти синяки. Если твое тело в таком же состоянии, как и руки, то надо немедленно что-то делать.
Жаль, что я не подумала об этом раньше, дорогая. — Она грустно посмотрела на дочь. — Жаль, что я о многом не подумала раньше.
Когда леди Хильда прибыла в Годстоун со своей служанкой Норой, леди Элисон была поражена ее видом. Отведя Нору в сторону, она спросила тихонько:
— Как ты думаешь, можно уговорить ее лечь в постель прямо сейчас? Она очень плохо выглядит. Силы пригодятся ей в недалеком будущем. Как, впрочем, и всем нам.
— Думаю, леди Хильда будет рада прилечь. Она всю дорогу плохо себя чувствовала, — поддержала Нора хозяйку Годстоуна.
Элисон бодро проговорила:
— Пойдем, Хильда, твои покои готовы, и я уже велела развести там огонь. Я хочу, чтобы ты отдохнула. Я побуду с тобой немного, и мы поговорим. Ты расскажешь, что тебя так тревожит.
— Меня тревожит война, Элисон! Когда я была девочкой, война отняла у меня отца, теперь она хочет отнять сыновей. Это — исчадие ада! Ее ничем нельзя насытить. Я больше никогда не увижу своих сыновей живыми! — воскликнула она.
