— Никогда.
— Я могу сделать так, чтобы ты загорелась от страсти ко мне, захотела меня так, как не хотела ни одного мужчину, даже своего хваленого Кирка.
— Нет!
— Да. — Он обхватил ее руками за плечи и крепко сжал, словно поймав в ловушку. — Я докажу тебе, моя маленькая невинная овечка. Заставлю тебя с радостью признать это.
Лицо Блейка склонилось над ней, а рука ласково схватила за подбородок, когда она попыталась отвернуться. Большое, тяжелое тело крепко прижало ее к стене, так что она никуда не могла деться. Глаза яростно впились в нее, и впервые в жизни она не смогла отвести взора. Так и стояла, застыв и беспомощно глядя, как его рот все приближается к ней. Хотя глаза и так уже застлала влага, она еще и крепко их зажмурила, отгораживаясь от вида зачаровывающих синих глаз. Ее сотрясло как от удара, когда она ощутила прикосновение теплых, твердых губ.
— Поцелуй меня, Меган, — ласково пробормотал он у ее плотно сжатого рта. — Разожми губы и поцелуй меня так, словно я для тебя единственный мужчина на свете.
Когда она яростно затрясла головой, он просто рассмеялся. Потом она почувствовала, как его губы провели цепочку поцелуев по ее щеке, через веко, бровь; деликатные прикосновения рассыпались по ее нежной коже будто драгоценный жемчуг. Влажный язык прошелся кончиком по краю ее уха, отчего она ахнула и задрожала. Едва ее губы раскрылись от изумления, как он встретился с ними быстрым поцелуем, а его язык, не успела она опомниться, пробился сквозь барьер зубов.
С помощью рук она отвоевала небольшое пространство между ними, достаточное, чтобы упереться в широкую, твердую как гранит грудь. Ее голова кружилась волчком, сердце колотилось так, что готово было выскочить наружу. Чем дольше он терзал ее сладкими поцелуями, будоражил ей чувственность, тем сильнее она инстинктивно сопротивлялась ему и собственному растущему желанию. Ее тело отчаянно извивалось, пытаясь обрести свободу, маленькие руки отталкивали его от себя, но успех был такой же, как если бы она попыталась сдвинуть гору — очень большую гору, очень теплую и полную решимости.
Рыдание, вызванное наполовину страхом, наполовину желанием, сорвалось с ее распухших от страсти губ.
— Нет, Блейк, нет…
— Да, моя сладкая Меган, — уговаривал он. Его губы наконец оторвались от нее и повели дорожку вниз по ее горлу, а потом остановились у беззащитной ямки, в которой так бешено бился ее пульс. — Боже, ты такая сладкая на вкус, — пробормотал он, и его влажное теплое дыхание овеяло ее трепещущую плоть.
