– Очень хорошо понимаю.
– А если это случится, викарий, то я был бы вам по гроб жизни обязан, если бы вы помогли мне…
– Дать совет ее светлости? – закончил за него Кристи, понимая, что Уильям слишком преисполнен уважения к леди, чтобы сказать такое прямо. – Я буду счастлив сделать все, что в моих силах.
– Благодарю вас, сэр.
– Да о чем вы говорите! Дайте мне только знать, если понадобится моя помощь, Уильям, и я сделаю, что смогу.
Он собрался продолжить свой путь.
– Вы видели черного жеребца его светлости, сэр?
– Да, Уильям. Он прекрасен, не так ли?
– Точно.
– Джеффри хочет выставить его против моего гнедого, вы слышали об этом?
– Что-то слышал… И вы согласитесь?
– Думаю, нет, – отвечал Кристи, не пытаясь скрыть свое сожаление. – Это было бы не совсем удобно, не так ли?
– Думаю, так, сэр, – разочарование Уильяма было прямым отражением чувств Кристи, – но это чертовски обидно. – Тут его честное лицо побагровело. – О, простите, викарий, мой язык болтает быстрее, чем мозги поспевают думать, простите, пожалуйста…
– Да, бросьте вы, Уильям, – с досадой буркнул Кристи. – Бог с вами, – добавил он, успокаиваясь.
– Да, сэр, – быстро сказал управляющий. – Ну что ж, – он вновь нахлобучил шляпу и звучно стукнул по ней сверху ладонью, чтобы она скрыла копну его буйных волос, – желаю вам хорошего вечера. Приятно было с вами потолковать, преподобный Моррелл. Как и всегда, – добавил он с добродушной улыбкой.
Кристи кивнул и отправился дальше, и вскоре среди свежей зелени древних дубов, окружавших восточную сторону усадьбы, показались полуобвалившиеся кирпичные трубы Линтон-холла. За очередным поворотом дороги дом стал виден полностью: трехэтажное строение в форме буквы Е, сложенное из источенного ветром гранита, такого же мрачного, как и те болота, где его добывали. В каменной ограде имелась калитка, перекрытая сводом арки, за нею начиналась тенистая аллея, ведущая к дому. Через двор вела дорожка, мощенная замшелым булыжником; шаги Кристи эхом отдавались на ней. Входная дверь была отделана мореным дубом, а над порталом помещалась массивная гранитная плита с выбитой надписью «1490 А. Р.»[8].
По-видимому, миссис Фрут как раз проходила через прихожую, потому что не успел Кристи постучать, как дверь отворилась. Поздоровавшись, он отдал ей свою шляпу, и старушка провела его в зеленую гостиную, сказав, что сейчас сообщит леди о его приходе.
Оставшись один, Кристи принялся изучать комнату, пытаясь понять, что же в ней изменилось с тех пор, как он был здесь в последний раз. Заметно прибавилось тепла, жизни, и явно не только благодаря вазам со свежими цветами, появившимся на каминной доске и столиках у стен. Никакой новой мебели не было; ее стало как будто даже меньше. А, вот в чем дело, оказывается: тяжелые бархатные шторы исчезли с окон. Просто исчезли и не были заменены ничем. Казалось бы, голые стекла должны были выглядеть неуютно и холодно, но ничего подобного не случилось: впечатление создалось такое, будто не только свет, но и свежий воздух проникли в комнату впервые за многие годы сумрака и духоты.
