– Добрый вечер.
Он обернулся, в дверях, разглядывая его с некоторой настороженностью, стояла Энни Верлен. «Интересно, – подумал он, – давно ли она здесь?» Сегодня она была не в трауре; темно-зеленое платье из какой-то мягкой ткани казалось более простым и свободным, чем было принято в Уикерли для приема гостей, званных к ужину. Высокая талия и низкий вырез привлекли внимание Кристи к ее груди, полной и красивой, безупречно пропорциональной ее росту и стройности. Волосы были забраны кверху, а молочно-белая шея полностью открыта и не украшена ничем, кроме собственного изящества.
Она прошла в глубь комнаты, и только тогда Кристи вспомнил о необходимости сказать «добрый вечер».
– Джеффри скоро спустится.
В ее голосе ему послышалась нотка неуверенности. Да и в лице читалось напряжение. Она указала ему на софу, но сама продолжала стоять.
– Я очень рада, что вы смогли принять наше внезапное приглашение.
Он заложил руки в карманы, чтобы своим раскованным видом помочь ей расслабиться.
– Это мне повезло с приглашением. Благодаря ему я избежал участи провести целый час с мистером Найнуэйсом, моим церковным старостой. Он хороший, честный человек, но мне легче представить его себе в роли церковного старосты лет этак двести назад, при режиме Кромвеля, к примеру.
– Вы такой либерал?
– Нет, это русский царь – либерал по сравнению с мистером Найнуэйсом.
Она улыбнулась, продолжая рассматривать его.
– Можно вас спросить, почему вы решили стать священником?
Он внимательно взглянул на нее и забренчал мелочью в кармане, подыскивая подходящий ответ. В этот момент появилась служанка, неся на подносе напитки.
– Привет, Сьюзен, – сказал он.
Сьюзен Хэтч улыбнулась и сделала реверанс. Кристи забыл, что она здесь служит; он хорошо знал ее родителей, стойких ирландских протестантов, никогда не пропускавших воскресной службы.
– Спасибо, Сьюзен, – сказала хозяйка, отпуская девушку, и повернулась к столу, на котором стояли напитки. – Вот вино и шерри, – продолжала она, – а это, по-моему, виски. – Она с сомнением указала на третий графин, затем обратила лицо к Кристи. – Но, может быть, вы не пьете, преподобный Моррелл? Я могу позвонить, чтобы принесли чего-нибудь безалкогольного. Стакан ячменного отвара?
Она или проверяла его, или смеялась над ним. В свое время он уже просил ее обращаться к нему по имени, но ей, казалось, доставлял удовольствие его официальный титул. Каждый раз, когда она произносила его, это звучало чуть-чуть насмешливо.
