– По одному вопросу за раз, дружок, – говорила она, но сама не могла не восхищаться его тягой к познанию. – Когда-нибудь ты сам все это увидишь, – пообещала она. – Ты сможешь пойти в школу в Дублине или Эдинбурге.
– Не забивай Джастису голову, – предупредил ее Гейбриел. – Он индеец, а индейцы не ходят в школы. По крайней мере в обычные школы, где учатся белые.
– Джастис только наполовину индеец. На вторую половину он француз и...
– И кто? – спросил мальчик нетерпеливо.
– И ирландец, конечно. Так что на моей родине ты сможешь ходить в школу. Тем более там никогда не видели индейцев. Он лишь немногим смуглее Дерри. Он Макенна, сын Шейна Макенны и Кэтлин Макенны, а с деньгами, которые у нас будут, его с распростертыми объятиями встретит любой колледж Европы.
Гейбриел усмехнулся:
– Ты красиво рассказываешь. Твои слова и мертвого индейца убедят.
– Спасибо.
Они все посмеялись над этим.
Кэтлин вздохнула, потянулась и посмотрела на звездное небо, выгнувшись, точно кошка. Небо было похоже на волшебный бездонный омут, заполненный алмазами. Огромная медная начищенная до блеска луна висела так низко над землей, что Гейбриел мог запросто заарканить ее. А воздух... Она еще никогда не дышала таким живым воздухом. Все вокруг наполняли ароматы свежей травы, цветущей вишни, диких животных и кожаного седла, к которому она привалилась.
Веки Джастиса набрякли, и он стал больше слушать, чем говорить. Не прошло и пяти минут, как его голова упала Кэтлин на плечо.
Она обняла его, но он тут же очнулся и сел прямо.
– Ой, извини, – сказала Кэтлин. – Я знаю, ты не любишь, когда тебя трогают.
– Да ладно, если ты, то все нормально, – ответил ей мальчик.
– Он малость пугливый из-за того, что мать его била, – сказал Гейбриел и подбросил еще одно полено в костер.
Джастис нахмурился:
– Только когда напивалась. Виски делало ее жестокой.
– Надо же, – пробормотала Кэтлин, – оказывается, ирландцы и индейцы похожи гораздо больше, чем я думала. – Она встретилась взглядом с Гейбриелом. – Шейн ведь больше не пьет, так?
– Нет, – ответил индеец. – Раньше много пил, но теперь хапли в рот не берет. С тех самых пор, как погибла Сериз.
– Он винит себя в ее смерти, – сказала Кэтлин.
Странно, но здесь, под этим бездонным вечным небом она могла говорить совершенно спокойно о таких вещах, о которых в Килронане не могла даже заикнуться.
– Я же тебе говорил, – напомнил Джастис, – Макенна ее не убивал.
Кэтлин положила свою ладонь на руку Джастиса.
