– Ты боялся его?
Натаниэль коротко усмехнулся:
– Да, ужасно.
– И ты считаешь, это тебе не повредило?
– Немного здорового страха способствует воспитанию характера, – ответил он, пожимая плечами.
Но что за характер был у него? Габриэль не стала задавать этот вопрос, в который раз напомнив себе, что ей не следует разбираться в тонкостях характера шефа тайных агентов.
– Твои шпионы сообщили тебе, что Наполеон велел Талейрану присоединиться к нему в Варшаве? – спросила она внезапно.
– Да, – подтвердил он.
– А они сказали тебе, что Талейран намеревается уговорить Наполеона поддержать польских патриотов?
Она остановилась у другого портрета, показывая всем видом, что только он занимает ее внимание.
Натаниэль не слышал этого. Мысли наполеоновского министра иностранных дел были для него такой же закрытой книгой, как и для других. Однако вслух он не хотел признаваться в этом. И Габриэль, даже не зная этого, была принята на службу.
– И что? – равнодушно спросил он.
– Ну, я думала, тебе это будет интересно. Талейран уверен, что Наполеона интересуют лишь богатства Польши и ее военные ресурсы. Но если он поддержит патриотов, то сделает нечто конкретное для их независимости.
– Мне, как и всякому, кто следит за поведением Наполеона, это казалось очевидным.
Габриэль нахмурилась. Талейран подготовил для нее несколько подобных сообщений, которые, по его мнению, должны были заинтересовать лорда Прайда. Но если лорд будет так равнодушно реагировать на все ее новости, то ее работа пропадет даром.
– Итак, наверное, так же очевидно, почему Талейран, а не его император, в такой чести у сильной, независимой Польши?
Она все еще рассматривала портрет матери Натаниэля – высокомерной женщины, которая была как раз под стать Гилберту.
Натаниэль смотрел ей в спину. Он обратил внимание, что она держалась очень прямо, развернув плечи, высоко подняв голову. Осанка выдавала в ней решительного человека.
– Я догадываюсь, – молвил он. – Ну, а какова твоя версия? – Она, смеясь, повернулась к нему.
– Это игра не по правилам, сэр. Но я не поддамся. Я намереваюсь выиграть наше пари.
Прайд скептически приподнял брови и иронически произнес:
– Только дураки бывают чересчур самоуверенными.
Габриэль опустила глаза, скрывая закипавший гнев. Он скоро увидит, кто из них дурак.
Потом она простодушно пожала плечами:
– Посмотрим.
Графиня намеренно оставила тему Талейрана и Польши. Подойдя к высокому окну, она увидела газоны парка, спускающиеся к реке.
