– Не как сапожник, а как лорд, – ничуть не смутившись, весело отозвался Эган. – А вы, дорогая моя Анастасия, как всегда, прекрасны.
– А вы, как всегда, льстивы. – Ее взгляд переместился на Пенелопу, но она, еще не представленная, не могла заговорить с ней.
– Пенелопа, позволь представить тебе Анастасию Димитри, нвенгарскую графиню, – вмешался Деймиен. – Анастасия, это моя жена, ее императорское высочество принцесса Пенелопа.
Как и все остальные женщины, Анастасия присела в книксене, но окинула Пенелопу более придирчивым и внимательным, чем у других, взглядом. Потом положила пальцы на руку Деймиена и чуть слышно пробормотала:
– О, Деймиен, она подойдет.
– Вы нвенгарка? – вежливо, но с бьющимся сердцем спросила Пенелопа.
– Нет, австрийка, – ответил Деймиен. – Замужем за нвенгаром.
Темные глаза Анастасии блеснули.
– Но я, ваше высочество, в душе больше нвенгарка, чем настоящие нвенгары. Простите мне мою смелость, но вы станете прекрасной принцессой, ваше высочество.
Графиня не убрала руки с рукава Деймиена. Казалось, Деймиен этого не заметил. Эган заметил, но не стал ничего говорить. Анастасия с непроницаемым выражением продолжала рассматривать Пенелопу.
У Пенелопы перехватило горло. Пытаясь сохранить на лице светскую улыбку, она сказала:
– Благодарю вас, графиня.
– Анастасия на нашей стороне, – негромко заметил Деймиен.
Графиня бросила на него острый взгляд.
– Разумеется, я тоже считаю, что некоторые реформы Александра необходимы, а часть даже запоздала.
– Я ведь и не отрицаю, что он очень умный человек. У него много полезных идей, – отвечал Деймиен. – Но он полагает, что можно полностью все уничтожить и начать с чистого листа. А это глупо.
– Если бы он взялся возглавлять реформы, он стал бы бесценным союзником.
– Но только в том случае, если он сможет отвлечься от попыток меня убить, сейчас это занимает все его время.
– Это правда, только.
У Пенелопы создалось впечатление, что эти двое перечисляют свои аргументы уже в сотый раз, а вот в разговорах с Пенелопой Деймиен едва упоминал Александра.
«Нет никаких причин для ревности», – одернула себя Пенелопа.
«А почему, собственно, нет?» – задала вопрос другая часть ее души, та, которая смотрела на мир более трезво. Эти двое явно были друзьями или даже чем-то большим. Раньше Деймиен никогда не упоминал эту даму. Они были любовниками? Или они и сейчас любовники?
– Мы что, всю ночь будем говорить о вашей дурацкой политике? – вмешался Эган. – От ваших разговоров мухи дохнут. В конце концов, мы на балу. Давайте лучше танцевать.
