— Да, сэр, — сказал Том, отступая от Зака. — Я всегда стараюсь держаться от них подальше.
Иден с волнением наблюдала за этой сценой и была счастлива, что стала свидетельницей доброты своего избранника. Когда Том вышел из капитанской каюты, она бросилась к Заку и крепко обняла его.
— Это было здорово! — воскликнула она. — Ты прекрасен, Зак.
— Признаться, я не совсем с тобой согласен, — улыбнулся он. Обняв ее за плечи, снова подвел к лампе. — А теперь еще раз покажи мне свою голову. Чуть позже, когда все успокоиться, нам найдется о чем поговорить, как ты считаешь? Я слишком долго многое скрывал от тебя, любимая. Мне хочется рассказать тебе историю моей жизни. Только боюсь, что, когда ты все узнаешь, изменишь обо мне мнение.
Иден вскрикнула от боли, когда Зак, развернув ее волосы, дотронулся до раны.
— Ничто и никогда не сможет изменить мое мнение о тебе, Зак, — прошептала она. — Даже если ты мне ничего не расскажешь, я не сомневаюсь, что ты жертва твоего прошлого. Мне все стало ясно, когда я наблюдала, как ты отнесся к этому юноше. Мне показалось, что его судьба напомнила тебе твою собственную, не так ли?
— Да, — подтвердил Зак, — напомнила. Когда ты узнаешь, как часто и нещадно меня били в детстве, ты поймешь, насколько тебе повезло, что ты была любима родителями и получила достойное воспитание. Ты знаешь, такое счастье не многим достается. — Он подвел ее к койке, прикрепленной к стене каюты, и усадил. — А теперь, я обработаю твою рану, а затем мы поговорим, — сказал он и улыбнулся. И, если, любимая моя, после этого разговора ты не разочаруешься во мне, я буду самым счастливым человеком на земле.
— Если? — возмутилась Иден. — Не говори «если» когда речь идет о моей любви к тебе. Я действительно тебя люблю. И никогда не перестану любить, что бы ни произошло.
— Но у тебя ведь были сомнения, Иден, — сказал Зак. Он налил в таз воды из кувшина, затем намочив и отжав платок, стал осторожно промывать рану. — Я сам виноват, любимая, и очень теперь жалею, что дал повод для сомнений. Но я ждал подходящего момента, чтобы все рассказать тебе. — Он взволнованно закашлялся. — Видишь ли, я боялся открыться. Пиратов все ненавидят и считают негодяями. Но я никогда не был таким, Иден, поверь.
Затаив дыхание, Иден взглянула на него. Наконец-то, он признался, что был пиратом. Странно, но его откровенность не испугала и не оттолкнула ее. Она ему верила. Зак не мог быть негодяем. Это уж она знала точно.
