– Господь Шри Кришна со своей вечной супругой Шримати Радхарани.
Экклз бережно двумя пальцами вытянул лотос из вазы, пощекотал кончик носа:
– Вечная супруга. – Вздохнул, насмешливо повторил: – Вечная! Каково, Барри?
Субон маслено улыбнулся.
– Почему у мужа лицо такое синее? – Экклз вставил лотос в вазу.
– Так надо, наверное, – неуверенно предположил Субон, – зато у вечной супруги цвет лица вполне человеческий.
– А что это за птичка у синих ступней Кришны? Да он весь, оказывается, синий? Вообще, мне это нравится по композиции, и гирлянда цветов на шее бога впечатляет. Только уберите лебедей с заднего плана, а лицо вечной супруги осовременьте, чтобы на нее было приятно смотреть нормальному мужчине. В руках у бога флейта или палочка? Не пойму… и почему желто-зеленый нимб общий над обеими головами, нельзя ли по персональному нимбу? Похоже, художник крохоборничает?
Субон улыбнулся, записал на обороте эскиза замечания Тревора, вынул из стопки следующий. Экклз даже привстал от одобрения:
– Отлично, Барри! Это в моем духе. Как это называется?
Субон заглянул в шпаргалку:
– Кришна и Арджуна подули в свои божественные раковины.
– Вычеркните слово «свои», ясно, что подули в свои, – не в чужие же богу дуть.
Экклз молча любовался эскизом. «Неужели Субон хоть на минуту допускает, что меня интересуют эти картинки?» Но… все должно делаться основательно, о их центре идет слава, приезжают люди, смешно, но их прикрытие начинает и коммерчески себя оправдывать, хотя не идет ни в какое сравнение с основной деятельностью; зато налоговые лазейки будто специально придуманы для тех, кто связал свою жизнь со служением богам.
Субон терпеливо держал эскиз. «Мы ровесники или даже я старше, мог бы предложить мне сесть. – Субон чуть откинулся назад, сделал движение, будто затекла шея. – Когда Тревор спросит, приступил ли Рори Инч к делу? Сейчас, в самом конце или вовсе не спросит сегодня?»
Экклз вытянул костыли из-за ширмы, смахнул косую челку со лба, тяжело поднялся, худое тело беспомощно болталось на дюралевых распорках. Задевая носками ботинок ворс ковра, он приблизился к эскизу.
Субон, как и все в кабинете Экклза, делал вид, что давно привык к недугу Экклза и ничего не замечает, будто тот передвигается с легкостью конькобежца на льду. Тревор знал, что к его увечью нельзя привыкнуть и каждый в его кабинете мысленно молится: «Боже, спасибо, что не меня!» И еще Тревор знал, что все они пытаются представить, как устраивается Экклз в быту, как принимает ванну, как раздевается и одевается, как ходит в туалет, и устрашаются нечеловеческим усилиям, которые необходимо предпринимать, чтобы выглядеть на людях, как все.
