Прошло два часа, так и не попалось никаких следов жилья. С тех пор как Мари сошла с дороги, она видела одни только деревья, сквозь которые странными узорами пробивались солнечные лучи, слышала только щебет птиц и редкое цоканье белок. Тропинка давным-давно затерялась в траве, и она шла по оленьим тропам, каждая из которых вела ее по лесу какое-то время, а потом внезапно обрывалась. Мари поймала себя на том, что с тоской думает о воде, но ей не встретилось ни одного источника с того времени, как она сошла с проселка. Ее ноги были исцарапаны ежевикой и обожжены крапивой, лицо и руки покрылись комариными укусами. Она гадала, успели ли ее опередить рыцари, поехавшие по дороге, потому что чувствовала, что затянувшегося пути по лесу не выдержит.
Мари уселась рядом со стволом упавшего дерева, чтобы отдохнуть и проверить направление своего пути по солнцу. Однако первые несколько минут она не могла шевельнуться от усталости и просто сидела, прижавшись щекой к зеленой коре дерева. Наконец она перекрестилась и прочла молитву, а потом подняла голову и посмотрела на солнце, которое бросало неровные блики сквозь листву над ее головой. Был полдень, и тени стали совсем короткими. Она посмотрела на тень от дерева, падавшую рядом с ней, и поняла, что шла на запад, а не на север. На запад, в сердце леса! Что еще хуже, она не могла вспомнить, когда в последний раз проверяла направление, так что теперь нельзя было определить, насколько сильно она углубилась в Броселианд.
У нее защипало глаза, и к горлу подступили рыдания. Лес заманил ее, убаюкал пролесками, а потом сомкнулся у нее за спиной. Возникло предчувствие, будто что-то поджидает ее чуть дальше, в тени деревьев, – что-то звериное, вонючее и чудовищное. Ночь застанет ее в лесу, и тогда она окажется в лапах этого притаившегося неизвестного.
Мари гневно сказала себе, что не могла сильно отклониться в сторону: она шла не слишком быстро, так что отсюда до дороги не может быть больше пары миль. Если она пойдет прямо на восток, то выйдет на дорогу задолго до темноты. Там будут дома, люди и еда. А пока ей следует постараться найти воду. Когда она напьется, то почувствует себя гораздо лучше.
Она села прямо, сжала зубы, прижала основания ладоней к глазам и прочла дважды «Аве, Мария» и свою любимую молитву святому Михаилу. А потом она решительно поднялась на ноги и двинулась на восток, пробираясь сквозь густую поросль и не обращая внимания на соблазнительные тропинки, которые вели в другом направлении. Она надеялась, что скоро отыщет ручей.
