Какое-то время идти было легко, так что у нее была возможность представлять себе, что она сделает, когда вернется в монастырь. Она отправится прямо к леди Констанции. «Леди настоятельница, – скажет она, – эти рыцари, которые приезжали за мной, были вовсе не от герцога Роберта Нормандского. Хоэл Бретонский отправил их, чтобы они меня похитили. Он собрался выдать меня замуж за кого-то из своих вассалов и украсть земли моего отца. Но мне удалось убежать. Я благодарю Бога и святого Михаила, которые избавили меня от измены моему сюзерену. Предательство мне ненавистно, – добавит она многозначительно. – Меня удивляет, леди настоятельница, как это вы не догадались, кто такой этот Ален де Фужер и кому он служит. Ведь вам известны родословные всех рыцарских семейств Бретани».
Тут радость Мари несколько поблекла. Констанция определенно это знала. И что она предпримет, когда послушница, которую она предала, вдруг снова окажется у ее порога?
Мари закусила губу и попыталась убедить себя в том, что Констанция ничего не сможет поделать. Она не посмеет признаться в том, что содействовала похищению юной аристократки, порученной ее заботам. Она притворится, будто тоже была обманута. «Монастырь – безопасное убежище, – поспешила успокоить себя Мари. – Иначе и быть не может». Другого убежища в пределах досягаемости все равно не было, и Мари продолжила путь.
Проселок начал сужаться, и вскоре участок расчищенного леса остался позади. Идти становилось все труднее. Молодые деревья чередовались колючими зарослями. Спустя какое-то время Мари заметила тропу, которая отходила от ее дороги направо. Она была малохоженой и наполовину затянулась плетями ежевики, но зато вела на север, в том направлении, которое было ей нужно. Она подоткнула подол, чтобы он не цеплялся за колючки, и повернула направо.
Идти стало намного труднее. Землю покрывала прошлогодняя листва, которая прятала упавшие ветки, камни и впадины на тропе, так что Мари часто спотыкалась. В более светлых местах появились крапива и терн. Усталость неприятно напомнила ей о том, что она уже прошла немалое расстояние на голодный желудок. Мышцы у нее болели после вчерашней верховой езды, и ей ужасно хотелось прилечь и отдохнуть. Она напомнила себе о том, как горд будет ее отец, когда услышит о ее отважном побеге, расправила плечи и продолжила путь. Однако она шла медленнее и высматривала какую-нибудь ферму или домик, где можно было бы купить еды. Накануне вечером она наполнила свой кошель теми деньгами, которые были упакованы с ее вещами: их должно было с лихвой хватить на то, чтобы добраться до дома.
