Сквозь сомкнутые веки Габриэль стал проникать свет, и она с облегчением подумала, что встает солнце. Наступает утро, и пугающим видениям приходит конец. Все что ей следует сделать — открыть глаза, и ночные кошмары исчезнут навсегда.
Собрав все свое мужество, она глянула сквозь приоткрытые веки и испугалась еще больше: не было ни утра, ни родной комнаты! Она увидела притушенный свет фонаря, и по-прежнему склонялась тень…
Снова перед ней оказались эти странные, отливающие золотом, как у кошки, глаза. Нет, нет! Эти глаза не были кошачьими, хотя и светились таинственным зловещим светом. На нее смотрел человек.
Призрак придвинул фонарь поближе, и у Габриэль перехватило дыхание. Она никогда не видела таких широких плеч и столь мощной фигуры. Свет раздвинул границы темноты. Из тени отчетливо проступило лицо: мужественные строгие черты, волевая челюсть, густые и черные как вороново крыло волосы, темные дуги бровей, обрамлявшие глаза, отливающие золотом, как у хищника.
Не обращая внимания на боль, пронзившую ее губы при первых попытках заговорить, Габриэль тихо прохрипела:
— Кто вы? Где я? Я требую объяснить, что происходит?
— Вы требуете? — На лице мужчины появилось подобие улыбки, и он продолжал: — В вашем положении вряд ли можно что-либо требовать.
— Что? Ничего подобного!
Габриэль попыталась подняться, но мужская ладонь опустилась ей на грудь, придавив обратно к жесткому ложу. Пытаясь высвободиться, она выдохнула:
— Как вы смеете класть на меня свои руки!
— Не валяйте дурака! — Тяжелая рука не сдвинулась. — Не вам перечить мне, даже если бы я намеревался овладеть вами. Но у меня относительно вас совершенно иные планы!
— Я спрашиваю, кто вы такой?
— И будете ждать ответа очень долго!
— Ого! Буду ждать?
Вспыхнувший гнев спалил все страхи Габриэль. Черт побери этого типа! Как смеет он посягать на ее достоинство?! Его физическая сила не сможет ни подчинить, ни запугать ее!
Пытаясь сопротивляться холодящему сердце страху, она сделала глубокий вдох.
— А знаете ли вы, кто я такая?
— Габриэль Дюбэй…
— Мадемуазель Дюбэй, точнее!
Глубокий голос мужчины окрасился в такие тона, что у Габриэль по спине пробежали мурашки:
— Неужели вы действительно допускаете, что я пошел бы на риск, похищая ночью вашу персону из монастыря, если бы не знал, кто вы?
Габриэль почувствовала, как стынет ее кровь:
— Не понимаю.
Отдернув руку и быстро расстегивая свою рубашку, мужчина буквально впился в нее пронизывающим взглядом. Не желая выдать испуг, Габриэль подняла повыше подбородок, когда он, распахнув рубашку, обнажил выжженную на груди букву.
