— Что вы делаете, сударыня! — попытался ее остановить Зигфрид, но остановить Чаликову было уже невозможно.
— Да что же это такое, — начала она сумбурную, но страстную речь, — вашу Родину, вашу Мать отдали на поругание гнусным упырям и подлым вурдалакам, а вы тут, как старые бабы, выясняете, кто главнее и знатнее! Да вы должны благодарны быть тому, кто пытается поднять вас на справедливое дело. Прав Зигфрид — не рыцари вы, а тряпки, подстилка для наемников!
Менее всего ожидали доблестные рыцари услышать такие горькие, но, увы, справедливые слова от этой хрупкой на вид девушки.
— Нет, мы не тряпки! — выкрикнул Фома. — И мы докажем это! Докажем!
В порыве чувств рыцари повскакали с мест и повалили к столу, где, опершись на меч, стояла Надя. Они с глубоким почтением целовали ей подол платья и клялись исполнить свой долг до конца.
И тут со стороны входных дверей раздалось знакомое покашливание.
— Вот он, ваш король! — воскликнула Надя. — Он поведет вас на борьбу за справедливость!..
И действительно, в проеме двери стояли Беовульф и король Александр. И хоть Его Величество был не в белом, как мечтал хозяин замка, а в темном одеянии, но все равно его появление вызвало у рыцарей целую бурю восторга. A когда буря немного улеглась, король сел за хозяйский столик рядом с Надей и совершенно будничным голосом произнес:
— Спасибо вам, о мои рыцари, за столь теплый прием. Как я понимаю, вы чего-то ждете от меня?
— Ну конечно, Ваше Величество! — взревел Беовульф, который все еще стоял у двери, с умилением созерцая короля и рыцарей. — Ведите нас в наступление!
— Увы, — вздохнул Александр, — я ничего не смыслю в военных делах. И потому я решил созвать совет, куда войдут наиболее влиятельные и искушенные в боях рыцари. Разумеется, вы, дорогой Беовульф. И вы, почтеннейший Зигфрид. И вы, дон Альфонсо. — Король поискал кого-то глазами. — Флориан, вы здесь?
Флориан поднялся:
— Благодарю Ваше Величество за высокое доверие, но я не чувствую себя достойным войти в военный совет.
— Ну, как знаете, — не стал особо настаивать Александр.
— Если я понадоблюсь, то буду в корчме. — Флориан встал из-за стола и, церемонно поклонившись, покинул залу. За ним последовали несколько его сторонников.
— Прекрасный человек, — вздохнул Александр вослед Флориану, — но его гордыня не знает предела.
— Друзья мои, — радостно загудел Беовульф, — делами займемся завтра. A сейчас приглашаю вас на праздничный пир. И хоть угощение у меня самое скромное, зато вина — хоть залейся!
