Санди взяла у посыльного букет и с удивлением извлекла спрятанный туда конверт. Не распечатывая, она протянула его Джуди. Та пробежала глазами вложенную в конверт открытку и со стоном отбросила ее в сторону:
– Боже мой! Только не это!
Санди подняла открытку и медленно прочла вслух:
– «Оставайтесь в гостинице, пока отец Лили не даст о себе знать. Он должен будет заплатить выкуп».
– Ну вот, теперь мы хотя бы знаем, что случилось: Лили похитили, – прошептала девушка.
Не в силах вымолвить ни слова, Джуди стояла посреди гостиничного номера, ошеломленно глядя на великолепный букет красных роз, куда была спрятана записка о похищении. «Это моя вина, – говорила она себе. – Уже второй раз я повинна в страшном несчастье, случившемся с дочерью. Боже! Отчего ты не выкидываешь предупредительный красный флажок, когда человек совершает пусть даже крошечный шаг по пути к катастрофе?! Ведь я же, я уговорила Лили отправиться со мной в эту дурацкую поездку, потому что знала: дома, в Нью-Йорке, у меня просто не будет времени заняться дочерью. И еще доказывала себе, не моя, мол, в том вина, – кто же мог подумать, что потерянный много лет назад ребенок вдруг свалится мне на голову! У меня журнал, дела, благотворительные комитеты, наконец, любовник, который тоже требует внимания. Но эта статья о Лили в „Вэв!“ моих рук дело. Я обязана была предвидеть, что за статьей последует куча неприятностей, и всем нам придется разгребать их огромной лопатой. Если бы только я могла перевести часы на год назад и вернуть все, как было до той нашей первой встречи в отеле „Пьер“.
Стоял теплый октябрьский вечер. Однако огонь в камине гостиничного номера был разожжен, и это придавало дополнительный уют и без того прекрасной комнате с замечательным видом на пурпурный сумрак Центрального парка. Пляшущие языки пламени отбрасывали отсвет на лица двух женщин, шагнувших навстречу друг другу. Джуди ощутила странный, почти животный магнетизм, исходящий от Лили. Глядя на ее черные кудри, волнами спадавшие на складки белой греческой туники, Джуди вдруг по-новому оценила это знаменитое на весь мир лицо с высокими скулами, кажущееся одновременно невинным и хищным, каштановые глаза в обрамлении густых ресниц, блестевшие так, что каждую минуту казалось, будто в них затаилась слеза. Джуди было трудно поверить, что ее дочь, которую она считала умершей, жива и что она – Лили – самая знаменитая кинодива со времен Мэрилин Монро. Было почти невозможно совместить в сознании это сексапильное существо с тем образом, который долгие годы Джуди лелеяла в сердце, – очаровательной, хорошо воспитанной шестилетней девчушки с аккуратно заплетенными косичками.
