И не придет уже Мессия, не воскликнет отрезвляюще, призывая к разуму: “Люди! Земляне! Опомнитесь! Разве можно так жить?”
Может, ядерная война вразумит, остановит? Близко уже грядущая?
…И ещё сообщение. Оказывается, Галина Старовойтова признавалась, что ее давняя голубая мечта — однажды проснуться в северной деревне от шума начавшегося ледохода.
Что ж, такая возможность у нее, равно как и у каждого из родившихся в России в середине, начале, последней трети века ушедшего, была. Вполне комфортная по тем временам, даже неплохо оплачиваемая возможность.
Но это была бы иная судьба.
А я этой возможностью, постаравшись, воспользовалась. И этим счастлива.
3. Вот картинка, одна из множества мною в моих скитаниях увиденных, старательно, с натуры запечатленная словом. Сначала в моём путевом блокноте, после пригодившаяся для романа.
“…Пьяно пахнет талым снегом, мокрой землей. Ах, как ходит над тайгою знобкий пьяный ветер, клонит, треплет головы почерневшим за зиму, просыпающимся соснам и пихтам, рвёт с них слежавшийся мокрый снег. Всё пьяно, всё сыро, всё проснулось, не молчит — и общие звуки эти, не смолкая ни на минуту, томят, тревожат, торопят…
Томь несёт сизые грязные льдины, громоздит одна на одну, выталкивает — и, подточив нависший ещё с прошлого ледохода берег, обрушивает его, уносит крошащийся бурым суглинком кусок вместе с кривой пихтой. Так и плывёт стойком, среди сизых льдин, ещё живое, но уже погибшее деревцо. Мокро гудит снег, сползая с незалесенных склонов, ухает взрывом, падая в реку. Томь жадно заплескивает волной на льдину, лижет снег, торопит: “Тай, тай скорее!” И, разбухая от того, что не может вместить всего, что поглотила, вспучивается, выбрасывается на берега, бедокурит, точно перепившая бабёнка: “Ох, держите меня, ох, не могу!” И смотришь, уже идут льдины, неся обломки построек, кубики из-под солярки, мотки троса… А бывает, смятый, словно последняя тряпка, плывёт и человек на льдине…
Гудит Томь, тает снег, развезло зимник. Конец апреля”.
Запись эта относится к тысяча девятьсот пятьдесят шестому году. Сделала я её с натуры, когда жила на Томи, в строительном посёлке Топчул. Строилась там железная дорога Сталинск — Абакан (в нынешнем прочтении Новокузнецк — Абакан). Это была моя первая журналистская командировка в те благословенные, прекраснейшие веси. Начало новой, после работы на заводе, профессиональной жизни. Повторюсь: непростой, негладкой, трудной — и бесконечно счастливой, интересной жизни.
