— Если бы, — вздохнул Ипполит.
— Это вас и заботит, мистер Лукьянов, как я понимаю? Что думаете делать?
— Прожить как можно дольше, — ответил Лукьянов улыбнувшись, стараясь «сложить» лицо таким образом, чтобы гримаса поместилась ровно посередине между геройским и безразличным выражениями.
— И вы хотите, чтобы я помог вам жить как можно дольше? — Пуришкевич ухмыльнулся. — Чего ради? Я даже не ваш лучший друг.
Ипполит хотел сказать, что годы не оказали никакого воздействия на психологическую структуру Казимира Пуришкевича, что он с таким же удовольствием продолжает играть дешевого гангстера, «ужасно циничного и хладнокровно жестокого», но удержался, резонно рассудив, что Казимир и есть дешевый гангстер с Лоуэр Ист-Сайд.
— Казимир Карлович, мне нужна новая айдентити-кард и оружие. У вас есть связи. Помогите.
— Слушайте, Ипполит. — Казимир Карлович отодвинулся, упершись пухлыми руками в стол, далеко назад вместе со своим зубоврачебным креслом. — Вы появляетесь из ниоткуда через восемь лет после вашего последнего визита и просите у меня айдентити-кард и оружие. Раздобыв вам только первое или только второе, Казимир Пуришкевич рискует влететь в тюрьму на необыкновенно долгий срок до самого того времени, когда уже и к Казимиру Пуришкевичу станет применим закон 316, пункт «B»…
— Демографический закон 316, пункт «C», гласит, что все преступники, содержащиеся под стражей к моменту их шестидесятилетия, подлежат уничтожению, дорогой Казимир, — прервал его Ипполит.
— В самом деле? — Пуришкевич выглядел удивленным. — Я не знал.
— Такому умному человеку, как вы, срок не грозит, Казимир Карлович. Насколько я знаю, вы никогда не отбывали наказания, не так ли?..
— Сидел, сидел, — ухмыльнулся Казимир, — в ранней молодости. По неопытности. Но сидел под другой фамилией, так что в компьютеры информация не попала.
— Вы правда не знали о существовании закона 316, пункт «C», Казимир Карлович?
— Какая разница, знал, не знал, — засуетился Пуришкевич в кресле. — Главное не это. Могу ли я вам доверять, вот в чем дело.
— Можете. Я же вам доверился. Вам никакого труда не составит сделать несколько телефонных звонков и выяснить, что Ипполиту Лукьянову действительно шестьдесят пять лет, а следовательно, я автоматически вне закона и, придя к вам, подвергаю себя смертельной опасности. У вас много грехов перед ними, пусть и не доказуемых в суде, но грехов. А вдруг вы решите замолить один из них, выдав им Ипполита Лукьянова, литератора? А я все же вам доверился.
