Потом его навестили первые призраки. Призраки его врагов и всех тех, кого по его приказу калечили и убирали. Увы, таких оказалось немало. Обиженные вкладчики и бомжеватые хозяева приглянувшихся квартир, строители и фермеры, наказанные за долги, кокуренты, в разное время пытавшиеся переманить клиентуру и опрометчиво насылавшие на «Возвышение» столичных аудиторов — все эти люди, давно уже почившие в бозе, лишенные физических тел, неожиданно вспомнили об Иване Трофимовиче, явившись из загробного мира в виде теней и жутковатых масок…
— Я ведь говорил тебе, что прятаться от меня бессмысленно.
Голос прозвучал откуда-то из-за спины, чужое дыхание чуть шевельнуло волосы на затылке. Дернувшись всем телом, Иван Трофимович выскочил из угла, испуганно обернулся. Там, где он только что находился, теперь стоял ОН. Тот самый человек, что в первый же визит назвал себя Палачом. Не подлежало сомнению, что всех этих призраков приводил к банкиру именно он, и именно этого человека Иван Трофимович боялся по-настоящему. Призраки были бесплотны и беззвучны. Они могли пугать и лишать сна, но ничем серьезным Ивану Трофимовичу они не угрожали. Другое дело — этот человек, хотя… Человеком его можно было именовать с большой натяжкой. Ни глаз, ни даже лица его банкир никогда не видел. Некая расплывчатая пустота под широкополой шляпой и пакостное ощущение собственной незащищенности. Даже не имея глаз, Палач видел его насквозь, но самое страшное таилось в той обморочной жути, что пульсирующими волнами исходила от этого человека. Вот и сейчас банкир ощутил спазм пищевода, а подломившиеся ноги сами собой опустили его на пол.
— Надеюсь, ты вспомнил о деньгах?
— Каких деньгах? — голос едва слушался Ивана Трофимовича.
— Тех, которые ты присвоил, сбежав из страны.
— Но я их заработал! Честно заработал!
— Не лукавь, ты их украл. Самым подлым образом.
— Но я… Я ничего тебе не сделал!
— Ты и не можешь мне ничего сделать. Я — Палач и всего лишь выполняю чужую волю. На этот раз — волю обманутых людей. — Серая фигура чуть пошевелилась. — Еще раз подумай о деньгах. Крепко подумай. И не строй иллюзий. Больше тратить на тебя время я не намерен.
— Я могу поделиться! — взвизгнул банкир. — Сколько ты хочешь?
— Все. Все, что ты украл.
— Но это невозможно! Я просто не могу…
И тотчас его ударило. Безжалостно и точно. Словно две молнии вылетели из пустоты, скрывающейся под широкополой шляпой. Банкиру опалило веки и брови, а видимый мир раскрасился в болезненно розовые тона. На секунду Иван Трофимович позабыл обо всем — о Палаче, об уснувшем попугае, о проявившемся из небытия абрисе убитого вкладчика.
