Иван Трофимович крепче стиснул рукоять пистолета. Коматозное состояние попугая, беспричинное падение бутыли — все это было неспроста. С минуты на минуту ОНИ могли нагрянуть к нему в гости. И как он ни крепился, страх успел сделать свое дело, распространившись по всему телу, вызвав слабость в коленях, заставив дрожать ствол израильского пистолета.
Увы, в опасениях своих финансист не ошибся. Колыхнулась плотная бархатная штора, и, обезумев от ужаса, Иван Трофимович пронаблюдал, как прямо сквозь ткань проступает абрис незнакомого мужчины. Впрочем, не такого уж не знакомого. Этого человека, как, впрочем, и ту парочку, что посетила его на прошлой квартире, банкир помнил прекрасно. Конечно, он не убивал их сам, однако знал, что они будут убиты. По его желанию и его приказу…
Банк «Возвышение» был не хуже и не лучше других. Возник на пустом месте, как и положено, начал активно привлекать капиталы. Тридцать процентов годовых — это заворожит кого угодно, и очень скоро, благодаря бурной рекламной деятельности, финансовое учреждение взлетело до звездных высот, а, собрав критическую денежную массу, распалось в прах, как и предсказывали иные прозорливые скептики. Кстати сказать, не столь уж много они и взяли. Если сравнивать с той же «Чарой» или «Белой Кубанью» — сущие копейки. И то сказать — почему одним можно, а другим нельзя? Почему «Белая Кубань», приласкавшая беспроцентными кредитами не один десяток кремлевских чиновников, совершенно безнаказанно объявила о своем банкротстве, а люди Ивана Трофимовича, работавшие на периферии с обычными гражданами, вдруг оказались вне закона?
Не успели поделиться с сильными мира сего? Да, не успели. А вернее сказать, не особенно и рвались делиться. Поскольку, заполучив первые миллионы, сами почувствовали себя сильными и могучими. Поскольку выяснилось, что деньги — это не только квартиры, дачи и шикарные иномарки, это еще и возможность влиять на государственных служащих, это наличие собственных адвокатов и своей мини-армии. При этом каждый пятый из наемников за дополнительную премию мог пойти на правонарушение. Например, где-нибудь на ночной улочке покалечить не в меру дотошного журналиста или спровоцировать бузу среди протестующих вкладчиков, превратив легальную демонстрацию в дешевый фарс. Если же премию выплачивали в валюте, доводя суммы до пятизначных чисел, то по воле плательщика легко и быстро исчезали люди. Разумеется, только те, кто мешал, — языкастые ревнители человеческих прав, неустанные борзописцы из газет, дотошные въедливые ветераны. Эта когорта горлопанов готова была биться с самим чертом за свои жалкие копейки, потому и получала от него сполна.
