— Ну вот!
Что-то кольнуло меня в шею. Не очень больно, но чувствительно. Я машинально прикрыл уколотое место ладонью, будто комара прихлопнул.
На мою ладонь сверху легла чья-то чужая рука, морщинистая, широкая и уверенная.
— Все, Петр Леонидович, – с непонятным мне значением произнес все тот же незнакомый голос.
Прозрачный червь – я вновь забыл его имя – кинулся на меня столь стремительно, что я не успел среагировать на бросок. Он разом заглотил меня всего. И я провалился в небытие.
* * *
— …Четырнадцатый день эксперимента. Объект – Максин Петр Леонидович. Диагноз – обширная деградация тканей левой височной области головного мозга, наступившая вследствие травматического повреждения. Задача – попытаться восстановить ткани мозга, используя для этой цели специальных нанороботов серии «Пи-Икс—сто тридцать три» с функциями совмещения. Если в первые два дня отмечались незначительные улучшения в состоянии больного, то с утра третьего дня начались регрессивные изменения. Судя по томограммам, восстановление поврежденного участка мозга прошло успешно. Но при этом все сильнее проявляются негативные изменения психики пациента. Он стал более нервным и раздражительным, снова, как и сразу после травмы, перестал узнавать знакомых. Судя по обрывочным репликам, его преследуют галлюцинации, переходящие в кошмары. При этом он одержим некой идеей, суть которой, похоже, и сам не до конца понимает. Она каким-то образом связана с распространением нанотехнологий и желанием спасти мир от гибели. Полный психометрический анализ…
Я открыл глаза.
Это снова была больничная палата, только поменьше той, в которой я отключился. На стенах бледно-голубая кафельная плитка. За окном… Я запрокинул голову, чтобы посмотреть в окно. На подоконнике лежал снег. Странно, но меня это совсем не удивило.
За столиком с белой пластиковой столешницей сидел человек в расстегнутом белом халате и негромко надиктовывал текст на крошечный ядовито-красный плеер. На вид ему было лет пятьдесят. Широкое, чуть помятое лицо, большой, будто расплющенный нос, широкие, сросшиеся у переносицы брови, седые виски. Профессор. Как минимум – доцент. Лицо его мне казалось смутно знакомым. Но где, когда и при каких обстоятельствах мы встречались, вспомнить я не мог. Да, честно говоря, и не особенно старался.
— …Попытки принудительного стимулирования скрытых воспоминаний привели к весьма неоднозначным результатам. С одной стороны, пациент…
— Уважаемый! – окликнул я врача.
