Слизень добрался до металлической ножки стола и, обвившись вокруг нее, пополз в верх. По мере того как слизень поднимался выше, ножка покрывалась кавернами, будто разъеденная кислотой, и стекала на застеленный коврипленом пол лужицей расплавленного металла.
— Все в порядке! – радостно сообщил мне Андрей. – Через пять минут принесут.
— Какое там, к черту, в порядке, – медленно процедил я сквозь зубы.
Из-под кровати выполз второй слизень.
Третий объявился на подоконнике и пополз вверх по шторе.
Я сидел на кровати, боясь пошевелиться, в полной уверенности, что стоит мне только это сделать, и мерзкие твари разом кинутся на меня.
— Петр Леонидович? Вам нехорошо?
— Мне хреново, – уточнил я.
— Позвать врача?
— Лучше принеси водки.
— Это больница…
— Тогда – пива.
— Я не думаю…
— У меня в пиджаке были таблетки.
— Все, что находилось в карманах вашей одежды, упаковано, опечатано и убрано в сейф. Пакет доставят вместе с одеждой.
Покрытые трещинами стены стали беззвучно и медленно, как в научно-популярном фильме, рассыпаться и опадать на пол. В дырах зияла черная, беззвездная тьма. Мир у меня на глазах медленно, но неотвратимо обращался в ничто. И, что самое ужасное, никто, кроме меня, этого не видел.
У окаменевшей Натальи отвалилась, сломавшись в локте, правая рука. Отделилась и осталась лежать на столе кисть левой руки. Ровно посередине, по переносице, раскололась голова. Половинки разошлись в стороны и вывернулись наружу, превратив голову девушки в подобие зева чудовищной мухоловки. Из черепной полости выползли еще два слизня, ярко-оранжевые, в фиолетовую крапинку, с большими, выразительными, отороченными ресничками глазами на мясистых выростах.
— Ну что ж ты так, Леонидыч, – посмотрев на меня, с укоризной произнес один из слизней.
— Это уже не накат, дружище, – вторя ему, произнес другой. – Нет, это полный распад личности.
— Деграданс, – согласился с ним первый слизень.
— Упадок, – констатировал другой.
— Постмодернизм.
— Помноженный на творческую импотенцию.
— Да пошли вы! – зло огрызнулся я.
Андрей как-то очень нехорошо на меня глянул и принялся быстро-быстро давить пальцами на кнопки мобильника.
Кому он звонит?
— Понятное дело кому, санитарам! – ответил на мой незаданный вопрос оранжевый слизень.
— Ща прибегут со смирительной рубашкой! – как будто в предвкушении добавил другой. – Повяжут тебя, Гудини!
— Упакуют, точно батон колбасы!
Второй слизень вдруг засуетился.
— О! Ты посмотри, что делается! Ты только посмотри!
