Горячее дыхание. Тонкая фигура в полумраке гостиной.
- Сеньор Алонсо... Убейте меня. Убейте. Я так перед вами виновата... Я последняя дрянь. Я скотина...
- Что ты, - пробормотал он недовольно. Ему не понравилось, что его возвышенные размышления были прерваны таким вот неожиданным...
Горячие груди тяжело легли ему на колени. Фелиса была почти голая - и горячая, будто из бани:
- Сеньор Алонсо... Я принесла плетку - можете меня выпороть. Идемте ко мне в комнату, выпорите меня, чтобы я больше не страдала душой... Ну, идемте.
Пожалуйста. Я заслужила. Вот плетка... Ну идемте. Ко мне в комнату...
Она бормотала и тянула его за руку, и он в конце концов поднялся из своего кресла; Фелисины глаза светились, казалось, в темноте, а запах полуобнаженного тела забивал ноздри.
- Сеньор Алонсо... Сеньор Алонсо, сеньор и господин мой... Ведь это же последний шанс... завтра вы уедете, и что? А как же ваши наследники? Вам надо сына, вам надо, надо...
Горячие губы; чтобы достать до лица Алонсо, ей пришлось повиснуть у него на плечах.
- Ваш сыночек... он хочет, чтобы мы его зачали... Ну давайте, ну идемте, идемте...
Ему хотелось заорать во все горло; ему хотелось задушить эту маленькую стерву, но перед этим разложить здесь, на столе... и разорвать пополам. Раздавить собой.
Разъять; секунда остановилась, забилась бабочкой на булавке. Бездна времени уместилась в пространстве между двумя вдохами...
- Не так резво, Фелиса, - сказал с лестницы ледяной голос Альдонсы.
И наваждение пропало. Остался стыд.
Альдонса шла неторопливо, ступала, будто неся на голове высокий кувшин с вином. Когда-то, когда она жила в доме отца, богатого винодела, ей и приходилось носить...
Альдонса остановилась перед Фелисой. Властно протянула руку; девчонка, как загипнотизированная, подала ей плетку, которую, оказывается, действительно имела при себе.
Альдонса коротко размахнулась; Фелиса взвизгнула, схватившись за лицо.
- Вон, - бросила Альдонса.
И ударила еще раз.
- Если я увижу тебя еще хотя бы раз в жизни, я закопаю тебя живьем, девочка моя... корова. Пошла прочь, дрянь. Сейчас, в чем стоишь. Утром я выкину за ворота твои шмотки.
Фелиса отступила на шаг. Оскалилась скорее жалобно, чем угрожающе:
- Нет так резво, госпожа моя... Не так резво! Госпожа Альдонса, дочка виноторговца, девица хамского происхождения, да еще пустая утроба!
Новый удар; на этот раз Фелиса уклонилась от плетки и побежала прочь, топоча босыми пятками:
