И действительно, маленький приемничек вносил некий особый уют и некоторое разнообразие в больничный быт. К нему, в отличие от больничного "телевизора", изображающего нечто неоднозначно смутное, не требовалось идти на поклон черт-те куда, аж в "красный уголок", через всю бывшую казарму кавполка.
В общем, все были рады приемнику, тем более что по нему в это время в аккурат передавали какую-то постановку. Даже, кажется, радиоспектакль. И кто-то очень строго как раз пел: "Мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем".
И естественно, дядя Эраст не мог не отреагировать на песню, мы ведь помним, каким редким специалистом он был.
- Мы уже стали всем, и от перестановки слагаемых, как и предполагает закон арифметики, сумма выросла страшно, по сравнению с 1913 годом, пробурчал дядя Эраст, угрюмо и весьма неопределенно, против обыкновения.
Пораженный сказанным, Владлен Сергеевич глянул в черные глубокие глаза старика, глянул и сразу отвернулся. И больше в этом направлении старался не смотреть.
Что уж он там такое увидел, никто знать не может. Поскольку каждый в этих глазах усматривал свое, сугубо личное, сугубо специфическое.
Узнали они друг друга, вспомнили какие-то совместные дела? Нет. Это нет. Дядя Эраст провел свою героическую юность, героическую молодость и героическую зрелость совсем в иных местах и на иных высотах, далеких от провинциального Кивакино. Он, конечно, тоже знавал вкус спецпровианта, запах спецбольницы, но не в том дело. А дело в том, что глаз дяди Эраста был, вне всякого сомнения, таким наметанным, таким наметанным, что просто ужас.
Кончилась мобилизующая песня, и вместе с нею кончился радиоспектакль. Все радиовраги были успешно побеждены. А потом дикторша как ни в чем ни бывало зачитала прогноз погоды. По ее словам выходило, что в данный момент в окрестностях Кивакино должен дуть северо-южный ветер от слабого до уверенного и проверенного.
Все автоматически глянули в окно.
За окном было тихо-тихо. Огромный желтый лист, совершая в воздухе колебания большой амплитуды, медленно опускался вниз.
Этот лист был настолько велик, что на нем свободно разместились бы Бельгия, Голландия, Дания и Люксембург, вместе взятые. Впрочем, они и так на нем размещались, недовольные бесконечной качкой из стороны в сторону и все укорачивающимся световым днем. А мы и ведать о том не ведали. Это случается с нами вообще довольно частенько.
Короче, никакого северо-южного ветра в данный момент в окрестностях Кивакино не наблюдалось. Глядя в широкое больничное окно, этого невозможно было не заметить при всем уважении к прогнозам.
