– Они нелогичны для машины. Правда, машины несовершенной. Можно создать машину, наделенную чувствами. Надеюсь, у человечества хватит ума не докатиться до этого, – заметил Алексей Палыч.
– Мы не машины, – сказала Лжедмитриевна. – Мы с ними только взаимодействуем. Мы мыслим самостоятельно. Но уже давно появилась категория мыслителей, которые мыслят над тем, зачем они вообще мыслят. Тупик. Мышление теряет смысл, так как нет цели. У нас нет болезней, наводнений, войн...
– Уж не за войнами ли вы сюда прибыли? – осведомился Алексей Палыч. – Можем поделиться. Забирайте хоть все.
– У нас не хватает эмоций, – ответила Лжедмитриевна. – У нас не умеют ни сердиться, ни радоваться, ни плакать, ни смеяться. Мы живем слишком спокойно. Даже не слишком – абсолютно спокойно.
– За этим вы сюда и пожаловали?
– В принципе – да. Отдельные наши наблюдатели, правда, у вас заражаются, но нужно разработать метод общего заражения.
– Что-то вроде прививки? – сыронизировал Алексей Палыч, но юмором, видно, планета Лжедмитриевны еще не была заражена.
– Нет, – серьезно ответила она, – одновременное воздействие на всех жителей. Чувства должны проявиться у всех сразу, иначе возникнет неравноценность.
– А вы не боитесь последствий? Если все одновременно, так сказать, прозреют... Взрыв эмоций населения целой планеты... Это, пожалуй, опасно.
– Надо попробовать. От порядка мы уже устали. Установление абсолютного порядка и абсолютной равноценности приведет нас к гибели – это доказано. Отсутствие трудностей вовсе не поддерживает жизнь, оно убивает ее.
– Значит, вам нужны беспорядки... – задумчиво сказал Алексей Палыч. – Ну что ж, тут мы бы могли вам помочь. Кое-что у нас есть: бездельники, жулики, пьяницы, просто хулиганы... Почему вам не пригласить к себе сотню-другую? Из добровольцев, конечно.
– Они будут уничтожены порядком. Нужна одновременность. И потом, нам нужны эмоции, а не хулиганы.
– Я пошутил.
– Я поняла. Вы не обижаетесь, что мне не смешно?
– Мне тоже не смешно, – сказал Алексей Палыч. – Но что же мне остается делать? Вы представляете целую планету, я – сам себя. Вы заботитесь о спасении цивилизации, я – о судьбе нескольких детей. Кстати, при чем тут дети? Почему вы выбрали их для наблюдений?
– Выбирала не я. Считается, что детей легче исследовать.
– Почему?
– Они более открыты, чем взрослые.
– Есть взрослые прозрачнее стекла...
– Да, – согласилась Лжедмитриевна, – такие, например, как вы. Но таких мало.
