— Почему же она мне не ответила, раз она меня любит?
— Она поняла, что не должна была вас любить. Кроме того, женщины позволяют иногда обманывать их любовь, но никогда не позволяют оскорблять их самолюбие, а нельзя не оскорбить самолюбие женщины, бросая ее после двух дней связи, каковы бы ни были принципы разрыва. Я знаю Маргариту, она скорее бы умерла, чем вам ответила.
— Что же мне делать?
— Ничего. Она вас забудет, вы ее забудете, и вам не в чем будет упрекнуть друг друга.
— Но если я ей напишу и попрошу прощения?
— Лучше не делать этого, она вас простит.
Я чуть не бросился на шею Прюданс.
Через четверть часа я был уже дома и писал Маргарите:
«Человек, который раскаивается в письме, написанном вчера, и собирается уехать завтра, если вы его не простите, хочет знать, когда он может у ваших ног излить свое раскаяние. Когда он найдет вас одну? Ведь вы знаете, признания делаются без свидетелей!»
Я сложил этот мадригал в прозе и послал его с Жозефом, который передал письмо самой Маргарите. Маргарита сказала ему, что ответит после.
Я вышел только на минутку пообедать, а в одиннадцать часов вечера у меня еще не было ответа.
Я решил больше не ждать и уехать завтра.
Приняв это решение, уверенный, что не засну, если и лягу, я начал укладывать свой чемодан.
Мы были уже с час заняты приготовлениями к отъезду, когда раздался сильный звонок у моих дверей.
— Открыть? — спросил Жозеф.
— Откройте, — сказал я, недоумевая, кто мог явиться ко мне в подобный час, не решаясь подумать; что это Маргарита.
— Барин, — сказал Жозеф, входя, — там две дамы.
— Это мы, Арман, — крикнул кто-то, и я узнал голос Прюданс.
Я вышел из своей комнаты.
Прюданс стояла и рассматривала вещи в моем кабинете, Маргарита сидела на диване, задумавшись.
Я подошел к ней, стал на колени, взял обе ее руки и взволнованным голосом сказал: «Простите».
Она поцеловала меня в лоб и сказала:
— Вот уже третий раз я вас прощаю.
— Я собирался завтра уезжать.
— Разве мой визит может изменить ваше намерение? Я не собиралась вам помешать уехать из Парижа. Я пришла, потому что днем мне было некогда вам ответить, а я не хотела, чтобы вы думали, что я сержусь на вас. Прюданс не хотела, чтобы я шла, она говорила, что я могу вам помешать.
— Вы можете мне помешать, Маргарита, но в чем?
— Ну, у вас могла быть женщина, — ответила Прюданс, — и ей не было бы особенно приятно увидеть еще двух.
При этих словах Маргарита внимательно посмотрела на меня.
— Милая Прюданс, вы сами не знаете, что говорите.
