В конце концов я задавал себе вопрос, что она мне ответит, и готов уже был поверить ее оправданиям.
Жозеф вернулся.
— Ну? — спросил я.
— Барыня еще спит, — ответил он, — но как только она позвонит, ей передадут письмо, и если будет ответ, его пришлют.
Она спала!
Несколько раз у меня являлась мысль послать за письмом, но я возражал самому себе: может быть, ей уже передали письмо, и она подумает, что я раскаиваюсь.
Чем ближе подходил час, когда я мог ждать ответа, тем больше я жалел, что послал письмо.
Пробило десять, одиннадцать, двенадцать.
В двенадцать я хотел пойти на свидание, как будто ничего не произошло. Теперь я не знал, что придумать, чтобы выйти из заколдованного круга.
У меня мелькнула суеверная мысль, что если я выйду, то по возвращении найду ответ. Ответ, которого ждешь с нетерпением, всегда приходит, когда тебя нет дома.
Я вышел под предлогом позавтракать.
Вместо того чтобы завтракать в cafe Foy на бульваре, как обыкновенно, я пошел завтракать в Пале-Рояль, на улице д'Антэн. Каждый раз, как я издали видел женщину, мне казалось, что это Нанина несет мне ответ. Но я прошел всю улицу д'Антэн и не встретил ни одного посыльного. Я пришел в Пале-Рояль, зашел к Вери. Лакей мне подавал блюдо за блюдом, я ничего не ел.
Невольно мои глаза были все время устремлены на часы.
Я вернулся домой, убежденный, что застану письмо от Маргариты. У швейцара ничего не было. Я надеялся на своего лакея, но и он ничего не видел с тех пор, как я ушел.
Если бы Маргарита мне ответила, я бы уже давно получил ответ.
Тогда я начал раскаиваться в некоторых выражениях своего письма. Я должен был лучше не подавать о себе вестей, и это дало бы ей повод беспокоиться. Если бы я не пришел на свидание, она бы спросила у меня о причинах моего отсутствия, и тогда только я должен был ей все объяснить. Таким образом, ей пришлось бы оправдываться, а больше всего на свете мне хотелось, чтобы она оправдалась. Я чувствовал, что, какие бы доводы она мне ни приводила, я бы им поверил и что я все бы отдал, только бы ее увидеть.
Я начал надеяться, что она сама приедет ко мне, но проходили часы за часами, а она не являлась.
Положительно, Маргарита не была похожа на других женщин: редкая женщина не ответит, получив такое письмо, как мое.
В пять часов я отправился на Елисейские поля.
«Если я ее встречу, — думал я, — я сделаю безразличное лицо, и она будет убеждена, что я не думаю больше о ней».
На повороте Королевской улицы она проехала мимо меня, встреча была так неожиданна, что я побледнел. Не знаю, заметила ли она мое волнение, — я был так смущен, что видел только ее экипаж.
