СТАНКЕВИЧ. ТЫ должен привести себя в…
БЕЛИНСКИЙ.Я приведу. Не беспокойся.
СТАНКЕВИЧ. Можешь захватить с собой Гегеля. (Протягивает книгу Белинскому, который ее осторожно открывает.) БЕЛИНСКИЙ. Значит, объективный мир - это все-таки не иллюзия?
СТАНКЕВИЧ. Нет.
БЕЛИНСКИЙ. Значит, и прачечная, и кузница, и все то, что Фихте называл отпечатками моего сознания… настоящие?
СТАНКЕВИЧ. Да. Все разумное существует, и все существующее - разумно.
БЕЛИНСКИЙ. А нищета, бесправие, цензура, кнуты и унижения, судебная волокита? Министр народного просвещения? Россия?
СТАНКЕВИЧ. Существуют.
БЕЛИНСКИЙ. Как же мы этого раньше не замечали?
СТАНКЕВИЧ. Причем не только существуют, но и необходимы.
БЕЛИНСКИЙ. ЭТО почему же?
СТАНКЕВИЧ. ОНИ необходимы для поступательного движения истории, для ее диалектической логики.
БЕЛИНСКИЙ. В самом деле? Значит, получается, что… беспокоиться по этому поводу… ненавидеть все это…
СТАНКЕВИЧ. Неразумно. Грубая ошибка.
БЕЛИНСКИЙ. ТЫ мне одолжишь словарь?
СТАНКЕВИЧ. БОГ знает, когда мы теперь увидимся. Врачи настаивают, чтобы я ехал лечиться на воды, в Карлсбад. Сначала заеду домой, повидаю родителей.
БЕЛИНСКИЙ. Тебя уже можно поздравить?
СТАНКЕВИЧ. Еще нет. По крайней мере, официально. (Пауза.) Белинский… скажи Любови, что для меня она слишком хороша.
БЕЛИНСКИЙ. ТЫ ей подходишь. Вы можете сделать друг друга счастливыми.
СТАНКЕВИЧ. Счастье - это гармония с природой.
БЕЛИНСКИЙ. Станкевич, ты когда-нибудь испытывал… страсть?
СТАНКЕВИЧ. Я знаю, что испытал очень сильное чувство, когда она опустилась на колени, чтобы снять с Натали конек…
БЕЛИНСКИЙ. Это ТО самое.
СТАНКЕВИЧ. НО брак… он…
БЕЛИНСКИЙ…существует.
СТАНКЕВИЧ. В своем иллюзорном смысле да. И все это совместное хозяйство…
БЕЛИНСКИЙ. Существует.
СТАНКЕВИЧ. И… знаешь ли… дети.
БЕЛИНСКИЙ. Существуют.
СТАНКЕВИЧ. Семейная жизнь. Зимние вечера у камина.
БЕЛИНСКИЙ. Существуют.
СТАНКЕВИЧ. А что же тогда тень на стене [ пещеры? БЕЛИНСКИЙ.А вот это философия.
Апрель 1838 г.
Комната Белинского. Михаил переехал к Белинскому. Книги и прочий хлам, который прежде был на кушетке, теперь переместился на пол. МИХАИЛ лежит на кушетке, курит и пишет. БЕЛИНСКИЙ, в черкеске, лихорадочно пишет, стоя перед бюро, и кидает исписанные листы на пол, в кипу других страниц. На этот раз к шуму прачечной добавляется стук молота по наковальне снизу. Михаил вскакивает и открывает окно, чтобы крикнуть. Шум прачечной и стук молота становятся громче. Несколько мыльных пузырей влетают в окно. МИХАИЛ (кричит). Эй, стучите потише, черт бы вас побрал! (Он закрывает окно и начинает энергично расхаживать по комнате.) Мы заменим обложку с желтой на зеленую, чтобы читатель сразу увидел, что у "Московского наблюдателя" теперь новая редакция.
