Из-за сцены доносятся звуки и отсветы костра.
ЛЮБОВЬ полулежит на постели, сооруженной на повозке, которую вывозят на сцену МИХАИЛ, ВАРЕНЬКА И АЛЕКСАНДРА - все трое в приподнятом настроении. Варвара суетится около Любови.
МИХАИЛ. Королева едет! АЛЕКСАНДРА. Вот И она! ВАРЕНЬКА. Осторожно! Осторожно!
Любовь держит в руках букет цветов, собранных Александром и Михаилом. Те же цветы украшают повозку. Ее сопровождают двое крепостных музыкантов. АЛЕКСАНДР выходит встречать повозку с бокалом в руке.
АЛЕКСАНДР. Скорее сюда! Глинтвейн готов!
ВАРВАРА. Пирожные не забыла?
ВАРЕНЬКА. Осторожно, камень!
АЛЕКСАНДРА. С какой стороны ветер?
МИХАИЛ. Посмотри на пламя!
АЛЕКСАНДР. Не так близко!
ТАТ ь я НА. Это был последний раз, когда мы все были вместе. И каким-то образом мы все были счастливы!.. Даже Варенька. После еще одной, последней попытки жить с Дьяковым она отослала его и собиралась с сыном в Германию. Это было все, что Дьяков мог для нее сделать.
Повозка исчезает из виду. Варенька задерживается. МИХАИЛ возвращается, чтобы увести ее.
ВАРЕНЬКА. На что я там буду жить? МИХАИЛ (беззаботно). Ну, не знаю… будешь давать уроки музыки. Какая разница?
Они уходят, смеясь. Прошлое тает.
ТАТЬЯНА (смеется). Варенька освобождена! Она продала свои украшения, а все давали ей советы. Николай писал из Берлина…
ТУ Р Г Е Н Е в. Когда я был в Риме, я виделся с Николаем и Варенькой каждый день. Потом, когда я вернулся в Берлин, я получил от них письмо из Флоренции. Он писал, что ему лучше и что они собираются провести лето на озере Комо. Это было за две недели до того, как он умер у нее на руках. (Пауза.) Да… если уж и здесь стихи не пишутся, надежды мало. Впрочем, если и пишутся - тоже немного. (Отвечает на ее взгляд.) В Премухине вечное, идеальное чувствуется в каждом дуновении, как голос, который говорит тебе, что непостижимое счастье внутренней жизни куда выше банального человеческого счастья! А потом ты умираешь. В этой картине чего-то не хватает. Станкевич приблизился к разгадке незадолго до смерти. Он говорил: "Для счастья, оказывается, нужно немного реальности".
ТАТЬЯНА. Хотите, я покажу вам… (запинается, машет рукой в сторону) наш пруд с рыбами.
ТУРГЕНЕВ. Да, с удовольствием. (Достает книгу из кармана.) Ну да, мы все теперь гегелианцы. "Все разумное существует, и все существующее - разумно". Но Николай свел нас с Михаилом. В своем томике Гегеля я записал: "Станкевич умер двадцать четвертого июня тысяча восемьсот сорокового года. Я познакомился с Бакуниным двадцатого июля. В моей жизни до сих пор это единственные две даты, которые я хочу запомнить". (Прячет книжку в карман.) Нет, это, должно быть, было начало августа. ("Стреляет" в пролетающую птицу.) По западному календарю. Я всегда думаю, что наше положение в России не безнадежно, пока у нас еще есть в запасе двенадцать дней. (Подает Татьяне руку, и они вместе уходят.) Действие второе '.-.-Mi ". •э«.'?•'. ГЕ'«??.:
