Ну, Риточка! А мне про музыку ни слова не сказала!
— А ты не вспомнишь, что это было? — заинтересовался Мельников.
— Нет, — развела руками Ритка. — Ты же знаешь, как у меня плохо со слухом. Мне ж медведь на ухо наступил.
Да уж, переглянулись мы с Мельниковым. В этом вопросе нам точно не повезло.
— Ладно, это не проблема. Послушаем все записи Арташеса, может, повезет, и ты узнаешь, — решил Мельников.
— Это было радио, — сообщила Ритка. — Я помню. Потому что они сообщили время и название станции.
— А какое? — опять заинтересовался Мельников.
— Не помню, — помотала головой Ритка. — Но попытаюсь вспомнить.
— Только вспоминай быстрее, а то время работает не на нас, — сурово сказала я. Ритка испугалась и закивала. По-моему, она тут же предприняла попытку вспомнить, поскольку от нашего дальнейшего разговора отключилась и участия в нем не принимала, уставившись в стену с видом сомнамбулы.
Наш тихий разговор изредка нарушал здоровый храп из соседней комнаты, от которого я поначалу вздрагивала, но потом привыкла.
— Тань, версий много, — сообщил Мельников на мой вопрос, что он думает по этому поводу сам, — но мне кажется, что все, что лежит на поверхности, — гроша ломаного не стоит. Хотя, конечно, мы все проверяем… Боюсь, дело немножко поглубже.
— А ты не думал о мести со стороны монахов? — вспомнила я про разгуливающего под покровом ночи «капуцина».
— Да ты что? — вытаращился Мельников. — С тех пор уже лет пятьдесят прошло… Нет, это отпадает.
«У тебя, может быть, и отпадает. А у меня все нуждается в проверке», — подумала я. И отложила эту мысль в кармашек сознания. Второй вопрос меня тоже интересовал — были ли у Арташеса родственники?
— Была жена, но она умерла лет пять назад при загадочных обстоятельствах… Только не подскакивай — Арташеса в ту пору в городе не было. А женщину нашли в ванне утонувшей. Странно, конечно, но дело повисло — вроде убийц так и не нашли. У нее был сын, но не от Арташеса, а от первого брака.
— А что о женщине есть?
— Певица. Я же тебе сказал, что Арташес страдал слабостью к прекрасному… Звали ее Анна Прохорова. Прославилась одной песней, может, ты слышала? «Пустыня любви»…
Нет. Такой я не слыхала. Может, Риткина мать слышала? Но я продолжала слушать об этой Анне Прохоровой.
Сын ее очень любил Арташеса. Это показывали все, кто их знал. Сам Арташес, кажется, очень изменился. В Анну был влюблен так, что с ума сходил. Таскал ей на концерты букеты роз, парня обожал — буквально пылинки с обоих сдувал. И именно тогда завязал полностью, перейдя на сбор антиквариата, в котором разбирался настолько хорошо, что подрабатывал в музее консультантом, быстро определяя, что есть подлинники, а что — «фуфели».
