Насчет родителей Мельников сказал, что умерли они уже давно, а братьев и сестер не было, но есть очень хороший друг.
— Ни за что не догадаешься кто… Художник Рябцев.
Я присвистнула. Ничего себе друзья… Рябцева я знала очень хорошо — интеллигентнейший дяденька, просто рафинированный. Что бы его могло связывать с бывшим уголовником?
— Ладно, поищем, — сказала я. — Вдвоем мы с тобой, Мельников, непременно что-нибудь найдем.
— Надо постараться, — вздохнул Мельников. — Уж больно мне не нравится эта история про теток с револьверами…
Я почему-то приняла это на свой счет и подумала, не стоит ли мне обидеться.
— Кстати, ты уверена, что это женщина? — спросил он, рассеивая мою несостоявшуюся обиду.
— Первый раз был мужчина, переодетый в женщину. Только он был без револьвера. А вот второй… Да, Мельников, я уверена — это была женщина. Причем очень полненькая и женственная.
— Черт, еще только этих новоявленных Мата Хари мне не хватало! — возмутился Мельников.
— Они же не тебя донимали, — намекнула я. — Они почему-то меня пристукнуть хотели.
— Слушай, Тань, а если…
Он задумался. Я ему не мешала, хотя минут через десять мне его мыслительные процессы порядком надоели, и я кашлянула.
— Что — если?
— Ничего. Просто подумалось, а что, если они за тобой именно и охотятся? Не за Риткой? Просто все эти покушения совсем не связаны с Гараяном? Ты никому случайно на хвост не наступила?
— Мельников! — простонала я. — Ты прекрасно знаешь, что я понаступала на хвосты многим! Но мне все-таки кажется, что охотятся за Риткой, как за ненужным свидетелем.
— Тогда вам нельзя появляться в ее квартире больше…
— Вспомнила! — раздался Риткин счастливый голос. Мы обернулись и уставились на нее.
Она сидела, безмятежно и радостно улыбаясь, и смотрела на нас с плохо скрываемым торжеством.
— Это была станция «Таро»! Местная!
* * *
Казалось, ее восторгу не было предела.
— Может, ты еще мелодию вспомнишь? — спросила я. — Раз уж станцию вспомнить удалось…
— Нет, — покачала головой Ритка. — Если на слух — вспомню, а так… Безнадежно.
От осознания этой безнадежности настроение у нее вновь упало. Мужик продолжал храпеть, и я уже начала беспокоиться, не переборщила ли Ритка со снотворным и не впал ли мой странный гость в летаргию.
Медленно подойдя к нему на цыпочках и стараясь не дышать, я всмотрелась в его лицо.
Рожа не самая приятная — какая-то востренькая, и сам он весь покрыт шрамами от фурункулеза… Но сейчас ему снилось нечто радостное, поскольку рот был блаженно растянут в улыбке, исполненной безграничного удовольствия.
