Старушки смотрели на него с брезгливым отвращением. А он, разбив третье яйцо, протянул его малышке:
— П-пей, Светка. Вкусно.
Женщина притянула девочку к себе:
— Отстань от ребенка, пьяный ирод!
Малышка вырвалась из ее объятий и заканючила:
— Я только попробую, бабулечка.
Женщина подхватила Светку, несмотря на ее протесты, и скрылась с ней в подъезде.
— Ой-ой, какие мы культурные! — Николай запулил яйцо на газон, видимо, насытившись.
— Николай Степанович, я из милиции и хотела бы с вами побеседовать, — решилась все-таки я.
Он уставился на меня мутным взглядом:
— Чево?
— Я бы хотела с вами побеседовать.
— Из мили-иции. Да что твоя милиция могет? Ниче она не могет. Вон мать у меня убили. Думаешь, найдет убийцу твоя милиция? Ха! Как же!
— Давайте, Николай Степанович, все-таки поговорим, только не здесь, а лучше у вас дома.
— Ну, айда!
Он поднялся, прихватил свою провизию и направился в подъезд. Уже около двери выяснилось, что он то ли забыл, то ли потерял свой ключ.
— Держи, — Николай протянул мне батон и пакет с яйцами, поставил бутылку у порога. — Я щас.
Выйдя вслед за ним, я стала свидетельницей акробатического трюка. Николай, цепляясь за раму и проклиная все и всех, полез на подоконник.
— Щас ведь сверзишься, окаянный, — встряла одна из старушек.
Он и в самом деле, не удержавшись, грохнулся. Однако вскочил и, взревев: «Не боись, баб Шур», вновь бросился на абордаж. На этот раз более удачно. Форточка была открыта. Он скользнул в нее и… раздался грохот. Потом тишина.
— Убился, сердешный, — прокомментировала баба Шура.
Но через несколько минут он вывалился из подъезда:
— Айда, дамочка.
Сердобольные соседки, которые только что так за него переживали, теперь возмутились. Видимо, он не оправдал их тайных надежд, не свернул себе шею.
— Видать, не такой уж он и пьяный, больше прикидывается, — переговаривались они.
* * *
Войдя в квартиру Востриковых, я чуть не задохнулась. Там стоял густой аромат дешевых забегаловок.
— Проходи на кухню, — пригласил меня Николай. — У нас тут, правда, небольшой бардачок.
«Небольшой бардачок», на взгляд нормального человека, был похож на конец света. Грязные закопченные стены, заляпанная неизвестно чем, обвешанная засохшими макаронами двухконфорочная газовая плита на ножках. На столе, заставленном бутылками из-под пива и водки, валялись недоеденные куски хлеба, обглоданные рыбьи скелеты. По ним стадами ходили рыжие муравьи и лениво прогуливались тараканы всех размеров.
