Торжественная? Безусловно, торжественная. Каждый ощущал приближение того, что
издавна называется «Звездными часами человечества». Но и торжественность была
какая-то неожиданная: если можно так выразиться, не столь парадная, сколько
деловая.
Были споры, были взаимные претензии, многое было... И кроме всего прочего,
был большой спрос на юмор, на шутку, на «подначку». Даже в положениях,
окрашенных, казалось бы, эмоциями совсем иного характера.
Дня за два до полета первого «Востока» Королев вдруг принялся, не помню уж,
по какому поводу, подробно и развернуто разъяснять Гагарину, насколько
предусмотрены меры безопасности для любых случаев, какие только можно себе
представить в космическом полете. Гагарин в течение всего этого достаточно
продолжительного монолога так активно поддакивал и так старательно добавлял
аргументы, подтверждающие правоту оратора, что тот, оценив комическую сторону
ситуации, вдруг на полуслове прервал свою лекцию и совсем другим, разговорным
тоном сказал:
— Я хотел его подбодрить, а выходит — он меня
подбадривает.
На что Гагарин философски заметил:
— Наверно, мы оба подбадриваем друг друга.
Все кругом посмеялись, и, я думаю, этот смех был не менее полезен для дела,
чем разбор еще доброго десятка возможных аварийных положений и предусмотренных
для каждого из них средств обеспечения безопасности космонавта.
А известный авиационный врач и психолог Федор Дмитриевич Горбов, много
сделавший для подготовки первых наших космонавтов, в таком ответственном
документе, как предстартовая медицинская характеристика, счел нужным специально
отметить: «Старший лейтенант Гагарин сохраняет присущее ему чувство юмора.
Охотно шутит, а также воспринимает шутки окружающих...»
Оказывается, и это нужно человеку в космосе.
...А что, кстати, вообще будет нужно человеку в космосе?
Как он там будет себя чувствовать?
Не отразятся ли непривычные факторы космического полета — та же
невесомость, например, — на его работоспособности?..
Точно ответить на эти и многие им подобные вопросы не мог на всем белом свете
никто. А отсутствие точных ответов закономерно вызывает поток
предположений — осторожных и смелых, правдоподобных и парадоксальных,
робких и высказываемых весьма безапелляционно, — словом, всяких.
Были среди этого потока предположений и, скажем прямо, устрашающие.
Дюссельдорфское издательство «Эгон», например, выпустило работу немецкого
ученого Трёбста, в которой высказывалось опасение, что под действием
«космического ужаса» (появился, как видите, и такой термин) космонавт утратит
способность к разумным действиям, вследствие чего не только не сможет управлять
системами корабля, но и причинит самому себе вред, вплоть до «самоуничтожения».
