Правда, надо сказать, что среди советских ученых и инженеров —
участников создания и пуска «Востока-1» — подобные крайние точки зрения
хождения не имели. Насчет «самоуничтожения» речь не шла... Но при распределении
функций между космонавтом и автоматическими устройствами космического корабля
кое-кто из наших исследователей был явно склонен с большим доверием взирать на
последние.
Конкретно эта позиция нашла вещественное отражение в том, что переход, в
случае необходимости, от автоматического управления кораблем к ручному был
намеренно обставлен дополнительными сложностями. Обнаружив отказ автоматики,
космонавт должен был преодолеть специальный «логический ключ» — набрать на
шестикнопочном пульте определенное трехзначное число (то есть нажать в заданной
последовательности три оцифрованные кнопки из имеющихся шести) — и лишь
после этого мог включить ручное управление, развернуть, пользуясь им, корабль в
такое положение, чтобы сопло тормозной двигательной установки было направлено
вперед, против хода, в нужный момент запустить ее и таким образом перевести
корабль с режима орбитального полета в режим спуска. Несколько лет спустя каждый
посетитель московской Выставки достижений народного хозяйства мог собственными
глазами посмотреть кабину корабля «Восток» со всеми устройствами ручного
управления спуском. И Гагарин, и его дублер Титов, как и вся первая шестерка
будущих космонавтов, надежно освоили эту операцию на специальном
стенде-тренажере, в чем я был уверен полностью, так как занимался с ними на этом
тренажере сам.
Но за какую-нибудь неделю до полета «Востока-1», уже на космодроме, ситуация
неожиданно осложнилась. Выяснилось, что, во избежание напрасного, не вызванного
необходимостью включения космонавтом ручного управления, пресловутое магическое
число — ключ к разблокировке этого управления — предполагалось в
случае надобности... сообщить космонавту по радио. Все-таки витала незримая тень
профессора Трёбста над кое-кем из нас!..
И загорелся жаркий бой!
Все, кто имел отношение к методической стороне предстоявшей работы, активно
восстали против такого варианта.
— Давайте сравним, — говорили мы. — Что более вероятно: потеря
человеком способности к разумным поступкам или элементарный отказ
радиосвязи — какое-нибудь там непрохождение волн, например? Вспомните хотя
бы летчика-истребителя! Тоже один, никого рядом нет, а, скажем, в ночном полете
он и не видит ничего, кроме своей кабины. И ничего — справляется...
