Наш экипаж готовился к первому взлету на одном из головных самолетов Ту-4
опытной серии. Когда мы уже занимали свои места в кабине, от группы провожавших
нас инженеров отделился Туполев и пешком пошел вдоль взлетной полосы вперед.
Остановился он в том месте, где, как ему казалось, самолет должен будет
отделиться от земли.
На взлете я был очень занят: что ни говори, а первый полет — это первый
полет! И тем не менее не мог не зафиксировать в каком-то уголке своего сознания,
что точно в момент отрыва в левом окне кабины промелькнула одинокая фигура
плотного, коренастого человека в генеральской фуражке.
А на посадке, когда мы, коснувшись земли в начале аэродрома, плавно
затормозили тяжелую машину, она закончила пробег как раз возле того места, на
котором оказался Туполев, — пока мы летали, он неторопливо перешел туда,
где ожидал нашей остановки.
— Ну, силен старик! — уважительно заметил наш бортрадист. —
Оба раза угадал: и на взлете, и на посадке.
Угадал? Вряд ли... Дело в том, что способность так «угадывать» Туполев
проявлял не раз и не два. Проявлял даже в таких сугубо нестандартных, не имеющих
привычных прецедентов случаях, как взлет предельно перегруженного самолета,
уходящего в рекордный дальний перелет. В то летнее раннее утро, когда АНТ-25
Чкалова, Байдукова и Белякова взлетал с бетонной дорожки подмосковного
аэродрома, чтобы, пролетев над Северным полюсом, через 63 часа 16 минут
приземлиться в Америке, в то утро среди многих присутствующих, которые пытались
предсказать место отрыва, верно определил его один лишь Туполев.
В общем, для «угадал» набирается многовато совпадений. Лично я склонен
относиться к поговорке «Информация — мать интуиции» гораздо серьезнее, чем
это обычно делают. Слов нет, интуиция — драгоценное свойство в любом
творческом деле, от сочинения музыки до конструирования летательных аппаратов.
Но формируется и развивается это свойство не «от бога» — или, во всяком
случае, не только от него, — а на базе точных, глубоких знаний, на базе
обширного и обязательно осмысленного опыта — словом, на базе категорий
отнюдь не мистических. Думаю, что и потрясающая сила интуиции, присущая Андрею
Николаевичу Туполеву, вряд ли составляла в этом смысле исключение.
* * *
Я уже говорил, что биография конструктора — это биография созданных им машин.
Что сразу же приходит в голову, когда думаешь о машинах Туполева?
Прежде всего, что их очень много! Больше, чем, пожалуй, у любого другого
известного мне конструктора во всей мировой авиации.
