Вернемся к тому же полету под мостом. Если подойти к нему, так сказать, с
линейкой в руках, нетрудно установить его полную техническую выполнимость. И
даже наличие определенных запасов. В самом деле, расстояние между соседними
опорами моста в добрых три раза превышает размах самолета, на котором летал
Чкалов. В просвет между поверхностью воды и нижней точкой центральной части
пролета моста самолет также проходит не менее чем с двукратным запасом. Казалось
бы, остается зайти издалека и, прицелившись, аккуратно выдержать высоту и
направление бреющего полета до тех пор, пока мост, прогромыхав над головой
пилота резко вспыхнувшим барабанным эхом, не останется позади. Выполнение такого
полета над ровной поверхностью реки вполне доступно едва ли не каждому более или
менее сносно летающему пилоту. Единственное дополнительное обстоятельство,
существенно осложняющее дело, — это сам мост. Осложняющее по той же трудно
объяснимой причине, из-за которой пройти по доске, лежащей на земле, значительно
проще, чем по доске, находящейся на уровне шестого этажа.
Этот-то новый фактор и хотел опробовать, прощупать собственными руками
Чкалов. Мост для него был тем контрольным инструментом, которым он измерял свою
способность не ошибиться в том случае, в котором ошибаться нельзя. Кстати,
умение уверенно, точно и энергично пилотировать на бреющем полете у самой земли
спасло немало наших летчиков в первые, самые тяжелые месяцы Отечественной войны,
когда едва ли не все воздушные бои протекали в условиях количественного перевеса
противника. Одним из первых, если не первым, разведчиком такого маневра был
Чкалов.
Может быть, вспоминая человека, ушедшего из жизни несколько десятилетий
назад, не очень-то уместно возвращаться к узко специальным, профессиональным
спорам, порожденным когда-то его деятельностью. Но горячие споры о различных
стилях полета продолжаются с не меньшей страстностью, особенно среди молодых
пилотов, и в наши дни. И в этих спорах имя Чкалова повторяется едва ли не чаще,
чем любое другое: его призывают в свидетели, на него ссылаются, этим именем
клянутся. Поэтому, говоря о Чкалове, трудно удержаться от попытки очистить его
летную репутацию от излишних и не всегда справедливых наслоений...
Сейчас, в наши дни, приходится порой слышать мнение, будто главным делом всей
жизни Чкалова был перелет в Америку, выполненный им вместе с Байдуковым и
Беляковым. Не уверен в правомерности самой постановки такого вопроса —
сначала надо договориться о том, что мы будем понимать под «главным делом». Но,
даже с такой оговоркой, думаю, что
