— Пока машины помогают нам проверять решения, принятые интуитивно
или полуинтуитивно. Это хорошо: можно не стесняться с числом расчетных
вариантов. Но пройдет время, и математическая машина возьмет на себя сам
поиск оптимальных решений...
Но стенд, с которым нам пришлось тогда иметь дело, был предназначен не для
дискретного счета и не для логических операций, а только для моделирования
движения самолетов данного типа при одновременном воздействии на него внешних
возмущений, с одной стороны, и работающего рычагами управления летчика — с
другой.
И вот два члена комиссии — летчик-испытатель Г. М. Шиянов и я —
поочередно садятся в кабину стенда и разыгрывают взлет. Увы — почти все
наши попытки заканчиваются тем, что зеленый луч на экране осциллографа начинает
ритмично прыгать от одного крайнего положения до другого, причем с такой
частотой, что попасть в такт и погасить колебания никак не удается — машина
раскачивается. Короче говоря, за несколько минут работы на стенде мы с Шияновым
«в дым разбили» самолет (хорошо, что только на экране осциллографа!) не менее,
чем по десять раз каждый. Управлять им при таких колебательных характеристиках
было попросту невозможно.
И лишь после существенных переделок, опробованных на том же
электронно-моделирующем стенде (это, как легко догадаться, сразу же и прочно
вошло в традицию), самолет снова — и на этот раз вполне благополучно —
поднялся в воздух.
Впоследствии мне рассказали, что Лавочкин одним из первых заинтересовался
электронным моделированием, ясно увидел его перспективы в нашем деле и начал с
того, что поехал в Академию наук к академику С. А. Лебедеву. Поехал не для того,
чтобы на правах знатного экскурсанта «посетить» начинающее входить в моду
научное учреждение, а с совершенно конкретной целью — учиться. И учился
очень дотошно, причем не одной лишь теории: свой «курс наук» он завершил
освоением специальности оператора электронно-моделирующих устройств. А затем
вызвал туда же, к академику Лебедеву, несколько своих сотрудников, чтобы обучить
их всему, что предварительно освоил сам.
Не мудрено, что в конструкторском бюро, возглавляемом Лавочкиным, электронное
моделирование — как, впрочем, и многое другое, столь же новое и
прогрессивное в смежных областях науки и техники, — нашло широкое
применение раньше, чем в большинстве других КБ.
Поэтому-то Лавочкин и мог позволить себе слова: «Отнести поломку на счет
летчика проще всего...», в которых проявилась не только его человечность и
доброе отношение к сотрудникам, но и способность противопоставить этому «самому
простому» надежные методы научного исследования...
