Потому-то, наверное, друзья, собравшись по какому-нибудь радостному или
горестному поводу, да и просто без повода, так любили слушать его:
— Юра, почитай что-нибудь свое!
И Юра читал. И его слова всегда очень точно гармонировали с настроением
слушателей. Впрочем, может быть, и наоборот: настроение слушателей приходило в
соответствие его словам.
Мне пришлось уже как-то писать о том, что, по моим наблюдениям, талантливый
человек почти никогда не бывает талантлив лишь в чем-то одном. Гарнаев —
еще одно яркое тому подтверждение...
У него было много друзей — этот человек привлекал к себе сердца. Среди
его ближайших товарищей был и его тезка Юрий Гагарин. Они дружили, часто
встречались, очень уважительно и с искренней симпатией говорили друг о друге. И,
я думаю, это тоже было не случайно. Если приглядеться, в этих «двух Юрах» было
много общего. Я имею в виду не то (вернее, не только то), что известно всем:
мужество, решительность, серьезное, ответственное отношение к своему делу,
масштаб заслуг перед авиацией и космонавтикой, но и чисто человеческие,
открывающиеся в личном общении черты: приветливость, доброжелательность, умение
легко войти в душевный контакт с собеседником.
В Париж, на авиационную выставку шестьдесят пятого года, Гарнаев прилетел в
летной форме. Вскоре выяснилось, что это хотя и почетно, но в то же время
связано с немалыми практическими неудобствами: советского летчика без конца
останавливали, просили автографов, забрасывали вопросами. Чтобы спокойно
осмотреть выставку самому (а это было не только интересно, но и нужно, так
сказать, прямо по службе), явно требовался штатский костюм. А его-то, как на
грех, Юра с собой не взял. Но выход из положения нашелся: запасной костюм
оказался у Гагарина, и Гарнаеву он пришелся, как на заказ, впору. Выяснилось,
что и телосложением они оказались схожи. Разумеется, этот вид сходства сам по
себе совсем уж ни о чем не говорит, но все равно вспомнить сейчас об этом как-то
приятно.
...Когда самолет с гробами Гарнаева и погибшего с ним экипажа прилетел на
подмосковный аэродром Шереметьево, Гагарин ждал его. Он приехал вместе с женой
на своей маленькой двухместной спортивной машине. А потом, увидев тяжелый,
массивный дубовый гроб, сказал изменившимся, сдавленным голосом:
— Неужели Юра там?!..
Поверить в это каждый раз трудно. Трудно было в августе шестьдесят седьмого
года, когда мы провожали Гарнаева. Трудно в марте шестьдесят восьмого, когда
прощались с Гагариным. Трудно и в многие, многие другие дни...
